«Искали то, чего нет в мире». Вернувшихся из Сирии казахстанцев допросили в суде
«…У меня в Сирии оставалось много друзей. Мой братишка пал под авиаударами, у меня там остались племянники, внучки. Примерно за пять-семь дней (до возвращения) снайпер убил мою жену… Я неглупый, я знал, что по прибытии в Казахстан меня осудят. Возраст у меня уже большой. Даже если 8-15 лет дадут, для меня это срок», — заявляет в суде Газинур Бакитжанов. Он один из 14 обвиняемых, которых судят в Нур-Султане за пропаганду, участие в терроризме и ряд других преступлений. Это те самые казахстанцы, которых вернули из Сирии. Сейчас они дают показания в суде: рассказывают, как и с кем воевали, где прятались во время обстрелов и сколько платили им за участие в войне. Показания некоторых подсудимых записала корреспондент Tengrinews.kz Асель Сатаева.
Это 50-летний Газинур Бакитжанов. Он самый старший из всех, кто проходит по делу. Некоторые называют его Абу-Сулейманом или Бабаем. У всех подсудимых тут есть религиозные имена или клички. Свои настоящие имена и фамилии они начали называть лишь по возвращении в Казахстан. В начале девяностых Газинур Бакитжанов жил в Алматы. Какое-то время служил в ОМОНе, потом перешел в милицию. Уйдя из органов, вместе с братом открыл мебельный цех, было время, что и таксовал… «В 1996 году я уже задумался о религии. Мой знакомый принял ислам. Потом я начал читать… В 2013 году вместе выехали в Турцию. Мы собирались выехать в любое место, где идет «джихад». Планировал выехать в Вазиристан (территория между Пакистаном и Афганистаном) или на Кавказ. Но потом оказался в Сирии», — рассказывает Бакитжанов в суде. Его обвиняют в пропаганде терроризма, участии в международной террористической организации, возбуждении религиозной розни. По версии следствия, Бакитжанов способствовал террористической организации ДАИШ (запрещена в Казахстане) в поиске и задержании казахстанцев, которые покинули ряды террористической организации. По некоторым из предъявленных обвинений Газинур Бакитжанов вину признает, по каким-то нет. «То, что я был в Сирии, я признаю. То, что я был в ДАИШ, тоже признаю. То, что я распространял видео (пропагандирующее терроризм — Прим.), не признаю. Если бы это было, я бы признал», — ответил он суду.
У него несколько жен и восемь детей, младшему около года. Старший сын умер в Сирии. Одна из жен погибла под пулями снайпера. Умер и родной брат подсудимого.
В суде подсудимые начинают свои показания с того, как они оказались в Сирии. У многих истории схожи: на границе казахстанцев встречают арабы, увозят в лагерь. Обязательное условие: прибывшие должны войти в какой-нибудь жамагат. «В Сирии нас встретили, на микроавтобусе привезли в дом, где находились в основном арабы. Это было что-то типа сборного пункта. (…) У кого были деньги, могли спокойно купить себе оружие там. Это считалось, что ты тратишь деньги на пути Аллаха. Я себе купил автомат Калашникова», — продолжил показания Газинур Бакитжанов. «Вам выдавали пояс шахида?» — задал вопрос прокурор. «Выдавали. Но, как я понимаю, это, скорее всего, был муляж. Но, может, и настоящий, мы на себя их надевали».
Также в суде дал показания еще один фигурант дела — Бахтияр Ибраев. Его общественный защитник просил в суде СМИ не публиковать фото и видео подсудимого, который во всем признался и раскаялся. В 2007 году Ибраев отправился с женой и ребенком в Египет. Там он поступил в институт на теолога и по окончании планировал вернуться в Казахстан. Познакомившись в Египте с казахами, узнал о переселении в Пакистан, где, по его словам, можно было жить с семьей «по шариату». «Когда я приехал в Вазиристан (территория между Пакистаном и Афганистаном), я знал, что там происходит военный конфликт. Но я точно не знал, буду ли в нем участвовать. (…) После того как я попал в эту деструктивную идеологию, я многого не осознавал. Изначально думал, что так нужно и правильно. У меня не было возможности вернуться назад. Я прожил в Вазиристане около четырех лет. Здесь проходил военную подготовку, ее все проходят. Принимал участие в военных действиях, это носило оборонительный характер. У меня с собой был автомат Калашникова. Но я ни разу не участвовал в штурмах», — сообщил суду Ибраев. В Вазиристане Бахтияр Ибраев вошел в группировку «Союз исламский джихад» (СИД — также запрещена в Казахстане). По версии следствия, он участвовал в боевых действиях на территории Афганистана, являлся инструктором по боевой тактике и снайперскому делу. В 2012 году вместе с семьей перебрался в Сирию. «В 2017 году после окружения города Ракка американцы предложили (боевикам) сдать город и покинуть территорию Сирии. После этих событий много ходило разговоров про некий договор между США и ДАИШ. Из-за этого многие начали сомневаться и понимать, что вся эта война — это политика. Многие хотели уйти. В конце 2018 года или в начале 2019-го мы увидели видео операции «Жусан», когда детей и женщин возвращали на родину. Это побудило искать дорогу домой. Но покидать ДАИШ было очень сложно. Те, кто пытался сделать это, они либо подрывались на минах в пустыне, либо терялись, или служба безопасности ДАИШ арестовывала и казнила», — рассказал суду Ибраев.
В 2019 году Ибраев попал в плен к курдам. В Казахстан он был возвращен в ходе очередной операции «Жусан». Вместе с ним вернулись жена и дети. За время пребывания в Пакистане и Сирии у Ибраева родилось еще четверо детей. «Изначально, когда я уезжал, я представлял себе, что там есть место, где можно жить по шариату. Но везде есть свои минусы, свои проблемы. Я искал то, чего нет в мире… Поэтому я решил вернуться к нормальной жизни у себя на родине. Те, кто реально искал смерть, он ее там нашел. Кто хотел воевать, они там остались. (…) Я хотел выжить», — сказал подсудимый Ибраев.
На суде, который еще продолжается, присутствуют 13 обвиняемых. 14-й фигурант дела участвует в нем по видеосвязи, так как не может самостоятельно передвигаться. В Сирии он получил ранение и теперь частично парализован.
Судебный процесс проходит в колонии-поселении. Она расположена в черте Нур-Султана, в районе промзоны. По всей видимости, слушания решили проводить здесь в целях безопасности, чтобы не везти арестованных через весь город в здание столичного суда. Почти каждый будний день сюда прибывает колонна машин: автозак, тонированные микроавтобусы и внедорожники, которые доставляют сюда подсудимых из следственного изолятора.
Без того охраняемый режимный объект усилен еще большим количеством людей в масках и с оружием.
Каждый раз, когда к воротам колонии подъезжает колонна машин с подсудимыми, обитающая неподалеку стая собак начинает громко лаять. Будто не желая видеть здесь непрошеных гостей.
Журналисты наблюдают за процессом по монитору, сидя в отдельном помещении. В зал суда допускают лишь операторов и фотографов. В первые дни, когда процесс только начался, зал едва вмещал всех.
Подсудимые молча наблюдали за происходящим, сидя в специальной кабине. Кто-то отворачивался от камер, скрывая лица. На руке каждого обвиняемого заметен наручник, прикованный к специальному поручню.
Подметив это, я вслух спросила: «Зачем они в наручниках, если они и так изолированы?» Кто-то из сотрудников ответил: «А вдруг они через отверстие в стекле схватят за горло кого-то из адвокатов…»