Терроризм молодых: причины и природа теракта в Архангельске
России угрожает терроризм молодых — бессистемный, неорганизованный, спрогнозировать который и бороться против которого почти невозможно.
Александр Кореньков эксперт Международного центра исследований проблем безопасности
{jcomments on}
31 октября 17-летний студент политехнического техникума Михаил Жлобицкий подорвал себя в здании областного управления ФСБ в Архангельске. В результате взрыва пострадали трое сотрудников спецслужбы. Сам исполнитель погиб на месте.
Мотивация нападения — политическая, о чем свидетельствуют публикация и сообщение, размещенные нападавшим в социальной сети незадолго до теракта. Михаил Жлобицкий был сторонником левых политических взглядов, анархистом, что сразу же натолкнуло на сравнение этого нападения с левым терроризмом в Российской империи конца XIX — начала ХХ века. Однако теракт в Архангельске — это не возрождение традиций политического терроризма времен «Народной воли» и левых социалистов-революционеров, а проявление современной тенденции, которая из США и Западной Европы докатилась и до России.
Во-первых, теракт Жлобицкого — это теракт одиночки. В западной политической науке этот феномен называют терроризмом «волков-одиночек». Чтобы понять масштабы этого явления, достаточно указать, что с 2006 года около 98% всех жертв терактов в США — это результат нападений террористов-одиночек.
«Волком-одиночкой» или «террористом-одиночкой» называют террориста, который подготовил, организовал и совершил теракт самостоятельно, без помощи (финансовой, материальной, организационной) других людей или организации. Хотя первые террористы-одиночки появились в США в 40-х годах прошлого столетия, большой размах явление получило с началом 2000-х. Если за 65 лет (1935 — 2000) на счету одиночек в США было 39 нападений (в среднем 0,6 нападений в год), то за 16 лет (2001-2016) количество нападений возросло в 5 раз (84 атаки). Террористы-одиночки — настоящая угроза национальной безопасности США, о чем неоднократно заявляли руководители ФБР и национальной разведки.
Опасны не только нападения таких террористов, но и то, что эти нападения очень трудно предупредить и почти невозможно предсказать. Если раскрыть террористическую организацию возможно, задержав ее члена или перехватив коммуникацию между членами и руководством, то в случае с волком-одиночкой такой организации просто не существует. Человек сам принимает решение совершить теракт, и, хотя часто он в той или иной степени информирует о своем намерении окружающих, в огромном информационном потоке эти сигналы как правило остаются незамеченными.
Михаил Жлобицкий был одиночкой. Об этом он сам сообщил в одном из своих сообщений. В чем он оказался совершенно прав, это в том, что «собрать взрывное устройство может любой студент, много средств и знаний для этого не нужно». Во-вторых, Михаил Жлобицкий был террористом-смертником. Террорист-смертник — это террорист, то есть политически мотивированный преступник, который сознательно идет на риск погибнуть в результате нападения ради нанесения максимального вреда противнику.
Атаки смертников для России — не новость. По данным Suicide Attack Database, которую ведет Чикагский университет, с 2000 по 2016 годы в России было совершено 88 атак смертников. Подавляющее большинство терактов было организовано религиозными террористами, например, членами группы или батальона «Риядус Салихин», созданного в 2001 году Шамилем Басаевым. На счету группы как минимум 12 атак смертников, в том числе и самая масштабная по данным американских исследователей атака, совершенная в декабре 2002 года, когда в результате взрыва заминированного грузовика у здания правительства Чечни погибло более 70 человек. Пиком атак смертников в России были 2009-2010 годы — время завершения Второй чеченской кампании. После того, как организованное движение сопротивления на Северном Кавказе было почти уничтожено, количество атак уменьшилось. По данным издания Кавказский узел, в 2016 году было совершено три нападения смертников. В 2017 — два нападения. Однако исполнители этих терактов — почти исключительно сторонники радикальных религиозных взглядов. Нападение Жлобицкого — пожалуй, первый пример левого террориста-смертника в истории современной России. Студенческий билет ЖлобицкогоСтуденческий билет Жлобицкого
В-третьих, теракт Жлобицкого — это проявление гораздо более глубокой тенденции, которая наблюдается сейчас в России, а именно радикализации молодежи. В 2017 году 17-летний Антон Конев расстрелял сотрудников ФСБ в Хабаровске. До этого они вместе с подельниками ограбили стрелковый клуб и убили охранника. 19 мая 2018 группа молодых людей 18-19 лет напали на храм Архангела Михаила в столице Чеченской Республики, убив трех человек. 20 августа 2018 года группа подростков, самому младшему из которых было 11 лет, самому старшему — 18 лет, совершили серию нападений в Грозном. В результате нападений ранения получили несколько полицейских. Молодежь 2000-х в России не только пытается активно влиять на политическую ситуацию через участие в протестах и демонстрациях, но и все активнее склоняется к радикальным действиям.
Терроризм молодежи может из редких случаев перерасти в системную спланированную стратегию. По данным социологического исследования экспертов российского «Комитета гражданских инициатив», в российском обществе сформировался высокий запрос на изменения. Перемен требуют 80-90% опрошенных, в первую очередь люди хотят более справедливого распределения материальных благ и равенства всех перед законом. Более 94% опрошенных не готовы больше полагаться на государство, надеясь только на свои силы. В таких условиях, когда с одной стороны политически активная часть общества требует справедливости, а с другой власть сильнее затягивает гайки и ограничивает возможности для реализации этого запроса, радикализм и даже терроризм может стать единственной доступной стратегией для российской молодежи. Это уже стало реальностью для Северного Кавказа, а нападения в Хабаровске и Архангельске свидетельствуют в пользу того, что эта тенденция охватывает и другие регионы России.
Последнее. Михаил Жлобицкий может стать примером для подражания для других радикально настроенных молодых людей в России. Если мотивация религиозных радикалов для большинства населения России непонятна, то призывы к социальной справедливости и сопротивлению репрессиям ФСБ могут получить поддержку среди значительного количества россиян. Теракт в Архангельске — это проявление новой тенденции. Это может быть опаснее терроризма народовольцев и религиозных фанатиков. Это терроризм молодых, терроризм бессистемный, неорганизованный, спрогнозировать который и бороться против которого почти невозможно.