Как опыт Казахстана по реабилитации граждан, вернувшихся из Сирии, может помочь всему миру
Как сообщает американское издание «USA Today», террористическая организация “Исламское государство” привлекала в свои ряды людей со всего мира. Часть из них уезжала в горячие точки на Ближнем Востоке с детьми, а другие создавали семьи, уже находясь там. Теперь, когда халифат рухнул, а многие из мужчин были убиты, что происходит с оставшимися детьми и матерями?
По оценкам экспертов, 49 000 детей остаются в ужасных условиях в лагере беженцев Аль-Холь в Сирии, поскольку родные страны отказываются забирать их обратно. Кроме того, около 1 300 детей из европейских стран остаются в Сирии и Ираке, так как там опасаются, что их невозможно реабилитировать и они могут представлять слишком большой риск для общественной безопасности.
На сегодняшний день Соединенные Штаты приняли только около десятка репатриантов, в то время как Казахстан является примером для многих мировых держав, вернув на родину сотни детей и женщин.
Профессору психиатрии Иллинойского университета Стивену ВЕЙНУ удалось побывать в казахстанском центре по реабилитации вернувшихся из Сирии и описать свой опыт в материале для американского издания.
Редакция “КАРАВАНА” приводит перевод его статьи целиком.
“Официальные лица Казахстана сказали мне, что вернули более 400 детей и 100 матерей, а также 30 взрослых бойцов-мужчин. Правительство даже разработало национальную программу реабилитации и реинтеграции совместно с местными неправительственными организациями.
Что предпринимал Казахстан в работе с жертвами экстремизма
В июне прошлого года я был первым американским психиатром и ученым, посетившим реабилитационный центр в городе Актау на западе Казахстана. Как психиатра с более чем 25-летним опытом работы с беженцами меня пригласил Государственный департамент США для оценки ситуации и консультирования.
Ни одна страна не делает то, что пытается Казахстан. Этот опыт оставил у меня яркие впечатления, однако я также обратил внимание, что центры сталкиваются и с рядом серьезных проблем.
Я слышал, что местные жители сильно опасаются, когда речь идет о репатриантах в возрасте от 10 до 13 лет. Они достаточно взрослые, чтобы пройти обучение тому, как пользоваться оружием и носить пояс смертников. Возможно, некоторые из них даже участвовали в боях, пытках или убийствах.
Предполагается, что они получили “идеологическую обработку”, дабы они присягнули на верность ИГИЛ и в случае захвата не будут раскрывать ничего из своих убеждений и планов.
Правительство Казахстана полностью осознает эти риски, но по-прежнему считает этих детей и их матерей жертвами, которые заслуживают шанса вернуться домой к нормальной жизни.
Казахстанские практики и политики хотели, чтобы я поделился с ними опытом, поэтому я рассказал им о предыдущих примерах моей успешной работы, таких как освобождение террористов, членов преступных группировок и особенно детей-солдат. К счастью, мои знания оказались полезны, и там удалось разработать особые консультации, чтобы помочь людям отказаться от насилия, даже если они все еще придерживались некоторых экстремистских убеждений, а также улучшить свое психическое здоровье.
Я слышал, как живут вернувшиеся подростки и какую помощь они получают. За время пребывания в Сирии им элементарно не дали никакого школьного образования, а многие из них не говорили ни по-русски, ни по-казахски. Поэтому они были отправлены в летние школы, чтобы наверстать упущенное, или участвовали в специальных вечерних курсах. Эта программа была разработана таким образом, чтобы защитить детей от возможной дискриминации со стороны сверстников.
Как вернуть человека к нормальной жизни после пребывания в ИГИЛ
К сожалению, я обнаружил, что некоторые казахстанские специалисты плохо знакомы с лечением посттравматического синдрома у подростков, возвращенных из Сирии. Многим из них пришлось в раннем возрасте стать “главами семей” из-за смерти отцов, поэтому с ними необходимо вести особую реабилитационную работу.
В отличие от своих младших братьев и сестер, репатрианты-подростки были достаточно взрослыми, чтобы помнить свои дома, семью и родину еще до присоединения к ИГИЛ.
Я видел, как некоторые из первых возвращающихся подростков рисовали картины домов своих бабушек и дедушек, куда они мечтали вернуться.
Несмотря на весь ужас, части из них удалось сохранить хорошие воспоминания, которые могли бы стать фундаментом новых отношений, новой идентичности и новой жизни.
Возвращающиеся подростки, которых я встретил, очень хотели соответствовать своим сверстникам, что также могло им помочь позабыть всё то, что активно внушалось в «Исламском государстве». Один из детей, с которыми я работал, настолько разочаровался в религии, что заявил матери об отказе читать Коран. Мама возражать не стала.
Во время реабилитации возвратившиеся подростки очень много критически размышляют об ИГИЛ, вспоминая, как реальность халифата не оправдала их мечты. Они могут понять решения своих родителей, которые буквально выдернули свои семьи из “нормального” существования в зону военных действий. Помогает еще и то, что дети получают там активную поддержку от консультанта или теолога, которые также помогают и их родителям.
Безусловно, некоторые из них до сих пор являются причиной для беспокойства, но при этом никто не отрицает возможности их исцеления. Успехом является то, что в первую очередь удалось помочь детям, прежде чем они стали подростками и взрослыми людьми.
Правительство США по примеру Казахстана призвало другие державы начать возвращаться детей и жен бойцов ИГИЛ в родные страны.
Однако для этих стран разработка и реализация стратегий реабилитации и реинтеграции является серьезной проблемой. Так как для этого необходимо разработать целостную программу, включающую в себя усиленную психологическую работу с жертвами экстремистской идеологии.
Казахстан сделал этот обнадеживающий выбор, а их практики ежедневно работают с этими детьми и матерями, в стране активно изучаются и применяются новые методы того, как вернуть людей к нормальной жизни после пребывания в рядах «Исламского государства». Причем делается это не только для своей страны, но и для всех нас, так как нам рано или поздно тоже придется столкнуться с подобными проблемами”.
Стивен ВЕЙН, «USA Today». Перевод Александра ГРИГОРЯНЦА
P.S. Из зон боевых действий в 2019 году в Казахстан вернули 441 ребенка, сообщила вице-министр образования республики Бибигуль АСЫЛОВА.
“192 ребенка в настоящее время обучаются в общеобразовательных школах, то есть полностью интегрированы, но на уровне школы, соответственно, за ними ведутся учет и наблюдение социальных педагогов и психологов, – сказала Б. Асылова на пленарном заседании мажилиса в среду 4 марта. – Более 70 детей посещают дошкольные организации и более 150 детей – дополнительные образовательные организации, то есть это кружки, секции по интересам.
Работа по психологическому восстановлению на сегодняшний день продолжается, это непрерывный процесс. Для каждого ребенка разработана индивидуальная программа, которая зависит от психологического воздействия. Все были в совершенно разных условиях, и поэтому здесь должны быть индивидуальные программы обучения”.
В рамках гуманитарной спецоперации “Жусан”, проведенной казахстанскими спецслужбами совместно с МИД в 2019 году, на родину из Сирии были возвращены сотни граждан Казахстана, в том числе детей. Операция проводилась в несколько этапов – в январе и мае.