Долгая дорога домой. Как в Узбекистане живут женщины и дети, репатриированные из зон военных конфликтов
В 2019-2021 годах Узбекистан вернул из зон вооруженных конфликтов в Сирии, Ираке и Афганистане более 400 женщин и детей. Операции «Мехр» проходили в пять этапов. Им предшествовала череда долгих предварительных исследований и переговоров о выдаче наших граждан, организации воздушных коридоров и чартерных рейсов.
Затем последовал сложный и длительный процесс по восстановлению документов, медицинской и психологической реабилитации, а также социальной реинтеграции этой категории людей. Как проходила работа по подготовке репатриантов к современной жизни в Узбекистане? О чем своим спасителям рассказали женщины и дети, вернувшиеся из пекла войны? Обо всем этом корреспондент Podrobno.uz поговорила с руководителем отдела социальной работы Республиканского центра социальной адаптации детей Дилнозой Хусановой.
*Все имена в тексте изменены. Любые совпадения случайны.
– Дилноза Гафуровна, на каком этапе работы с репатриантами подключились сотрудники Центра? Была ли проведена какая-то подготовка к этому процессу?
– Проведенную специальной группой правительства работу по реинтеграции женщин и детей, вывезенных с территорий вооруженных конфликтов, можно условно разделить на два этапа. На первом этапе представители органов внутренних дел, территориальных подразделений ЗАГСа, учреждений народного образования и здравоохранения, органов опеки и попечительства провели большую работу по идентификации репатриированных женщин и детей, установлению места их происхождения, оформлению им документов – паспортов и свидетельств о рождении. Все вывезенные из горячих точек прошли медицинское обследование и необходимое лечение, кому-то потребовалось хирургическое вмешательство.
Кроме того, в течение месяца в специально отведенных санаториях с ними проводили профилактические мероприятия, чтобы устранить стресс, который испытывали женщины во время пребывания в зонах боевых действий, адаптировать их к новому образу жизни, определить уровень психического и социального развития вернувшихся детей и подготовить их к школе. Через различные экскурсии их знакомили с историей нашей страны, с образом жизни современного Узбекистана, чтобы они смогли в полной мере ощутить радости мирной жизни.
В течение этого периода соответствующие отделы хокимиятов, махаллей и других органов искали родственников этих женщин и детей, которые могли бы принять их на свое попечение. Детям, прибывшим без сопровождения матери, подыскали опекунов из числа родственников. К сожалению, не всех детей смогли принять их родственники, поэтому их временно разместили в Домах «Мехрибонлик». Сегодня специально созданные комиссии проводят работу по оказанию помощи женщинам и детям по месту их жительства.
На этом этапе, начиная с момента передачи их в семьи родных, подключились социальные работники и психологи Республиканского центра социальной адаптации детей (РЦСАД). Поскольку у сотрудников социальной службы РЦСАД не было опыта работы с такими категориями женщин и детей, для них было организовано несколько учебных тренингов с участием международных экспертов, имеющих опыт оказания первичной психологической помощи, организации социальной поддержки в зонах военных конфликтов.
Эти курсы прошли около 30 наших специалистов. На занятиях они узнали, как война влияет на детскую психику, насколько в процессе реабилитации детей важна семейная атмосфера, основанная на доверии и привязанности, заботе и поддержке, какую роль играет общество в их адаптации к мирной жизни и как сформировать у окружающих правильное представление о том, что эти дети и женщины на самом деле являются жертвами ситуации.
По правде говоря, перед тем, как приступить к этой работе, мы также столкнулись с тревожными мыслями в отношении этих детей. Не опасны ли они для общества? Не возникнут ли у этих детей поведенческие, нервно-психические проблемы в будущем из-за травм, которые они получили в зоне боевых действий?
Однако международные эксперты развеяли наши сомнения. Социальные работники приложили все усилия, чтобы создать необходимые условия для эмоциональной связи детей со своими близкими, удовлетворения их основных потребностей. И уже осенью 2019 года мы убедились в верности выдвинутых экспертами идей.
С каждой операцией «Мехр» социальные работники и психологи РЦСАД обогащали свой опыт работы с этой категорией людей, что дало им возможность еще более эффективно наладить свою работу с детьми и женщинами, которые приедут в рамках следующего этапа операции «Мехр».
Полученный опыт работы с семьями репатриантов специалисты нашего центра активно передают в рамках различных учебно-методических мероприятий сотрудникам махаллей, хокимията, народного и дошкольного образования, а также других учреждений. Это необходимо, чтобы внедрить единый подход в работе с женщинами и детьми, нуждающимися в защите. Значительную техническую и методическую поддержку в этом вопросе оказывают ЮНИСЕФ и другие международные гуманитарные организации. Данная наша работа осуществляется в рамках проектов при поддержке ЮНИСЕФ.
Следует отметить, что гуманная политика и последовательный план Узбекистана в вопросе социальной реабилитации репатриантов получили высокую оценку мирового сообщества. В частности, они были признаны лучшими среди опыта других стран СНГ. Компетентные органы многих зарубежных стран изъявили желание приехать в нашу страну для изучения нашего опыта работы с людьми, вернувшимися из зон вооруженных конфликтов.
– Какие последствия пребывания в зонах боевых действий наблюдались у вернувшихся женщин и детей?
– Большинство женщин выражали особенное чувство благодарности за этот жест милосердия, который сделало руководство нашей страны. В первые полгода мирной жизни как женщин, так и детей мучили ночные кошмары. Они пугались громких звуков. Сейчас, благодаря поддержке специалистов и жизни в благополучной семейной среде, все это позади.
Главной трагедией для детей, которые вернулись из зон боевых действий, стало то, что они не получили своевременного образования, а также не познали радости детства. Им приходилось жить со своими матерями в тюрьмах – отведенных им каморках площадью 2 на 2 квадратных метра. Детей, нарушавших установленные правила, жестоко наказывали. Многочисленные побои и унижения сделали их подавленными и замкнутыми: в первое время после возвращения дети даже не улыбались.
Из-за смерти родителей или потери трудоспособности взрослых очень часто даже детям младшего возраста приходилось выполнять обязанности по уходу за братьями и сестрами, а также ранеными родителями. Одна из репатрианток с сожалением рассказывала, как ее дочери, которой было всего 6 лет, приходилось стирать одежду всей семьи и готовить для родных еду.
Конечно, это не могло не отразиться на поведении детей после возвращения на родину. Женщина, которая взяла под свою опеку 10-летнюю внучку Нигору, сетовала, что девочка не выпускает из рук куклу и всячески избегает сверстников. С особым удовольствием погрузилась в мир игрушек и 9-летняя Халида, которой после смерти родителей пришлось стать «матерью» для своих пятерых братьев и сестер. Попав в Дом милосердия и увидев, что теперь о них заботятся воспитатели, девочка, наконец, почувствовала, что такое быть ребенком.
Таких примеров множество. Эти дети рано повзрослели: на войне, они были вынуждены обрести свойственное взрослым чувство ответственности, научиться заботиться о себе и своих близких. В свое время они не имели возможности быть детьми, поэтому сейчас, даже будучи уже подростками, они пытаются утолить присущую каждому ребенку жажду игр. Поэтому мы рекомендовали специалистам, которые работали с этими детьми, а также их родным, которые приняли их в свои семьи, дать им возможность, независимо от того, сколько им лет, озорничать, получать удовольствие от игрушек и радоваться запоздавшему детству.
Помимо таких психологических проблем, у многих наших подопечных имеются проблемы с физическим здоровьем. Женщинам и детям часто приходилось недоедать и даже голодать. Чтобы не умереть с голоду, им приходилось есть травы и другие малосъедобые вещи, это стало причиной заболеваний желудочно-кишечного тракта, анемии, повреждения зрения. Застрявшие в теле и неизвлеченные осколки пуль и бомб, протезы, постоянные боли также напоминают им о тех трудных днях.
– Насколько сложно было возвращать этих людей к мирной жизни?
– Наши психологи, описывая в своих статьях характер женщин-репатрианток, предполагают, что «они получили серьезную психологическую травму, которая оставила глубокий след в их психике».
Да, эти женщины и дети видели много смертей, на их глазах при разных обстоятельствах погибли самые близкие люди. Однако я заметила, что у многих из них работает такое защитное качество психики, как «резильентность» – умение противостоять травматическим обстоятельствам. Это связано с тем, что рядом есть кто-то, кому ты нужен, кто нуждается в твоей защите. Вера и религиозные взгляды на вопросы жизни и смерти тоже могут способствовать тому, что люди смиряются со смертью близких. Это помогло женщинам продолжить жить и выполнять свои материнские обязанности, а детям освоить навыки мирной жизни под опекой своих матерей или же родственников.
По мнению международного эксперта, проводившего обучение команды проекта, бразильского психолога Марсио Гальято, уже длительное время оказывающего первую психологическую помощь людям в зонах боевых действий, «только благоприятная, полная любви среда удерживает человека в этой жизни и дает надежду на будущее». Эксперт отмечает, что психику ребенка одолевает не столько война, сколько его беспомощность и отсутствие поддержки. Следовательно, главное, что общество может сделать, чтобы такие дети быстрее влились в общество, – принять его, окружить доброй заботой и любовью.
«Не нужно бояться их. Гораздо большую опасность могут представлять дети, которые хоть и не видели войны, но подвергались насилию в собственном доме, те, кто не видел доброты и рос с чувством обиды на окружающих. Дарите детям любовь и доброту. Только это учит их видеть красоту жизни», – говорит Гальято.
Также отмечу, что есть отдельная категория женщин, которая все еще не может отойти от социальных установок и обычаев жизни при халифате. Согласно правилам шариата, их главная задача заключалась в рождении и воспитании будущих подданных этого квазигосударства. Содержание семьи входило в обязанности мужа. По возвращении на родину они столкнулись с тем, что обязательства по содержанию детей легли на их плечи. Не имея образования, профессии и, в целом, не привыкшие работать для получения заработка, многие из них вышли замуж, чтобы вновь обрести кормильца и поддержку.
Наши специалисты помогают женщинам адаптироваться к новым условиям, учиться самим нести ответственность за свою семью, начать самостоятельную жизнь. Наши специалисты нередко сталкиваются с этим и можно сказать, что работа по адаптации и реинтеграции женщин – не всегда быстрая.
– Какие мероприятия проводились со стороны вашего центра для их социальной адаптации?
– Наша работа с репатриированными женщинами и детьми построена на сотрудничестве с государственными учреждениями. Представители махалли и хокимиятов, образовательных учреждений, отделов здравоохранения, органов внутренних дел, судебных органов, а также молодежные лидеры в пределах своей компетенции являются важными звеньями, способствующими реинтеграции этих людей в общество.
Стоит отметить, что многие вернувшиеся женщины к тому времени, как они уехали, даже не закончили школу. Встал вопрос: как без соответствующих образовательных документов и профессии они смогут заботиться о своих детях? Министерство народного образования организовало обучение путем экстерната, женщины смогли сдать экзамены и получить аттестат. Некоторые затем поступили в средне-специальные и высшие учебные заведения и сейчас продолжают получать образование.
Государство также помогло решить жилищные проблемы, оказало содействие в профессиональном обучении и трудоустройстве женщин, обеспечило детям доступ к образованию, что также стало важным фактором их эффективной адаптации. В настоящее время многие женщины имеют работу и доход, у них есть возможность при поддержке хокимиятов получить субсидии на оформление ипотеки, чтобы иметь собственное жилье.
Большую роль в этой работе играет махалля. Она ближайший сосед каждой семьи репатриантов, сотрудники махалли осведомлены о проблемах и стараются найти своевременное решение. Большую лепту внесли, конечно, религиозные учреждения, которые проводили соответствующую работу по разъяснению сути Ислама и дерадикализации.
– Какие особенности работы с репатриированными детьми вы можете отметить?
– Существует большая разница между детьми, прибывшими в рамках операций «Мехр 1, 3, 4, 5» и «Мехр 2». В ходе второй операции в Узбекистан прибыли только дети, тогда как в ходе других большинство детей вернулись со своими матерями. Тот факт, что ребенок находится рядом с матерью, которая заботится о нем, облегчил процесс их адаптации по возвращении к мирной жизни.
Дети из второй группы испытывали сильную тоску по матерям, им было сложнее адаптироваться к новым и незнакомым условиям, привыкнуть к семье родственников, установить новые социальные связи. Но эти проблемы, которые могут возникнуть в любых приемных семьях, дети успешно преодолели. Сотрудники Центра социальной адаптации продолжают общаться с родными, которые взяли на опеку этих детей, сотрудничают с их педагогами и психологами в школе, наблюдают за ними с психологической, педагогической и социальной точек зрения, и дают соответствующие консультации.
То, что эти дети попали на воспитание в семьи своих родственников, увеличило шансы на их адаптацию в новом для них обществе. Это очень важно, поскольку помогло им не утратить своей принадлежности. Конечно, адаптация зависела и от положительного восприятия детей населением и родственниками.
Большая работа проводилась с теми детьми, которые остались без родителей — им были выданы дубликаты свидетельства о рождении, через суд было установлено, что их отцы и матери умерли или пропали, на основании статуса «социальный сирота» им были оформлены пенсии или пособия в связи с потерей кормильца.
Сегодня со стороны соответствующих государственных органов им продолжают оказывать материальную и финансовую поддержку, помощь в преодолении возникающих трудностей. Дети с ограниченными возможностями здоровья посещают курсы комплексной социальной адаптации при нашем центре. Логопеды, массажисты, реабилитологи, психологи помогают им улучшить психофизиологические возможности.
Благодаря помощи спонсоров, мы часто приглашаем детей на различные праздники и мероприятия. Сегодня, наблюдая за ними, нельзя сказать, что они чем-то отличаются от своих сверстников, они полны талантов и способностей. Некоторые юноши и девушки активно участвуют в различных конкурсах в области науки, спорта и культуры, и занимают призовые места на республиканском уровне, в этом году один из мальчиков поступил в вуз на бюджет.
– Удалось ли преодолеть угрозу стигматизации репатриантов в обществе? Смогли ли специалисты отыскать причину, по которой эти женщины уехали в зоны военных конфликтов?
– Конечно, многие тревожились, что с ними рядом будут люди, которые имеют опыт жизни на территории военного конфликта. Они считали, что репатрианты могут представлять опасность. Это можно было наблюдать и в комментариях в социальных сетях. Напомню, мы и сами опасались этого, когда еще не имели опыта работы с такими людьми.
Однако, когда эти женщины вернулись в свои дома, они быстро смогли восстановить хорошие отношения со своими соседями, некоторые из них стали носить современную одежду, вести обычный образ жизни, а их дети хорошо поладили со сверстниками. Это изменило отношение окружающих к ним.
Да, в первое время было достаточно тех, кто продолжал относиться к вернувшимся с подозрением. То, что государство и спонсоры оказывали им материальную помощь, у некоторых людей вызывало возмущение. Именно поэтому важное место в общей цепи мероприятий по реабилитации занимает разъяснительная работа с населением.
Совместно с представителями соответствующих госучреждений мы стремились донести до людей, почему именно сейчас важно протянуть руку помощи этим женщинам и детям, оставшимся без кормильца, объясняли, что эта помощь является большим и важным подспорьем для их адаптации к мирной жизни, пока они не восстановят способность к самостоятельной жизни. Когда они вернулись на Родину, у них не было ничего – ни документов, ни теплой одежды, ни бытовой утвари, а зачастую и крыши над головой.
Чтобы оградить вернувшихся детей от недоверия окружающих, было сделано все возможное для сохранения в тайне места их прежнего пребывания. Государственным учреждениям, работникам школ были даны указания не отделять этих детей от других, не обсуждать обстоятельства их прошлой жизни.
Должна сказать, что большинство из этих женщин является жертвами ситуации. Многие покинули пределы Узбекистана, повинуясь требованию своих близких – родителей, мужей, свекра или свекрови, которые отправлялись туда за «хорошей и правильной жизнью» и мечтами о «райской» стране.
К примеру, одна женщина уезжала, будучи несовершеннолетней девочкой со своими родителями, другая уехала с тремя детьми, доверившись обещаниям мужа о красивой жизни и не имея ни малейшего понятия, куда именно они едут и что их там ждет. Некоторых за границу обманом отправили их собственные мужья, которые обещали, что приедут следом. Были и те, кто уезжал в намерениях «обрести свободу для своей веры в идеальной исламской стране».
Реальность оказалась абсолютно другой: в условиях войны они не могли даже выйти на улицу, чтобы выжить самим и сохранить жизнь своим детям, они были вынуждены терпеть и беспрекословно подчиняться. Надежды женщин, желавших увидеть «настоящую веру», обернулись прахом: в зонах боевых действий они увидели не страну, основанную на исламских традициях, а место, где боевики обманывали, подвергали насилию и убивали своих единоверцев.
К примеру, Рухшона и двое ее детей отправились в Сирию обходными путями вслед за мужем, свекром, свекровью и двумя золовками. Там у нее родились еще двое детей, ее муж, свекор, племянники погибли. Ее золовки, которым было 15 лет, вышли там замуж, однако вскоре похоронили своих мужей и вернулись на родину с двумя маленькими детьми на руках. Сойдя с самолета в Ташкенте, эти женщины, долгое время жившие в страхе перед голодом, унижением, смертью и возможностью потерять своих детей, целовали родную землю.
Почему этих женщин и детей, которые, наконец, обрели счастье в спокойствии, должны травить в их собственной стране? Разве они ответственны за ошибки «глав» семейств? Разве страданий, которых они там натерпелись, недостаточно? Для народа Узбекистана сострадание и милосердие – это не просто слова. Простили бы мы себе сломанные судьбы брошенных на чужбине ни в чем неповинных детей?
– Можно ли считать, что работа по реинтеграции вернувшихся полностью завершена или она еще продолжается?
– Прошло лишь три года с тех пор, как репатриированные женщины и дети вернулись в наше общество. Должна сказать, что многие дети преуспели в школе, догнав своих сверстников в образовательной программе. Многие женщины пытаются получить профессию и найти работу, заново обустраивают быт, пытаются справиться с экономическими и материальными трудностями в одиночку или с вновь созданными семьями.
Многих детей, размещенных в Домах «Мехрибонлик», после улучшения жилищных условий, забрали в свои семьи их родственники. Процесс адаптации у них только начался, поэтому мы продолжим их поддерживать до тех пор, пока они полностью не освоятся в этих семьях. Требуется не менее 5 лет, чтобы новые члены семьи приспособились друг к другу.
Жизнь продолжается. Полагаю, что теперь они не свернут с пути мирной жизни, не поддадутся на чьи-то ложные обещания. Важно, чтобы эти женщины осознавали, что они не одиноки, что они всегда могут рассчитывать на поддержку государства.