«Стукнет 18 лет и замуж»: международный медиапроект об образовании девочек

Еще совсем недавно в Узбекистане, Таджикистане, Кыргызстане в школу ходили далеко не все девочки, что порождало гендерное неравенство и социальное расслоение. Острота проблемы постепенно снижается, но ее отголоски есть и в России, где живет много семей трудовых мигрантов.

{jcomments on}

Журналисты Радио «Озоди» Наргис Хамрабаева и новосибирского интернет-СМИ Тайга.инфо Рита Логинова поучаствовали в международном медиаисследовании, посвященном образованию девочек. Полностью спецпроект с анимацией доступен здесь.

«Стукнет 18 лет и замуж»: история Амины и Мехроны

В отдаленном кишлаке на востоке Таджикистана живет 11-летняя Амина (имя героини материала изменено — ред.): глазки-бусинки, брови вразлет, две косички. Она учится в шестом классе. Хотя, как учится? Появится в школе раз–два в месяц, чтобы совсем не исключали и родителей не штрафовали за нарушение закона об ответственности за воспитание и образование детей.

«Были бы ботинки»

Все дело в том, что ближайшая школа находится в трех километрах от дома Амины. Дороги разбитые и пыльные, транспорта нет. Особенно тяжело в непогоду, когда под ногами слякоть и грязь — недорогая обувка изнашивается моментально. А родители девочки еле-еле сводят концы с концами, поэтому не могут себе позволить покупать ей постоянно новую обувь.

Амина показывает на лежащие у порога ветхие ботиночки.

— Я их не выкидываю, скоро дожди пойдут, они еще пригодятся, — говорит она.

— Так они уже не годятся ни на что, — отвечаю я.

— Как это не годятся? Еще одну осень выдержат, — защищает свою обувь Амина

Сходимся на том, что в следующий свой приезд я подарю ей новую прочную обувку. Мама девочки улыбается — видно, что она радуется будущему подарку больше дочери.

— У меня еще трое маленьких детей: 2, 5 и 7 лет. Согласитесь, лучше она мне по дому поможет, за младшими присмотрит. Еле справляюсь с хозяйством, — говорит мама.

— Нет, — возражаю я. — Девочке надо получить образование, чтобы в будущем она жила лучше.

— Здесь, в нашем кишлаке, судьба девочек одинакова. Стукнет 18 лет — и замуж. Дай бог, чтобы муж хороший попался, обеспечивал. Может, посчастливится и увезет ее в Россию на заработки, — отвечает мама Амины.

Такая судьба уготована многим таджикским девочкам. Предпочтение в получении образования отдают преимущественно мальчикам, считая, что девочка — это «чужой товар», и она уйдет в семью мужа. Несколько лет назад ситуация была еще хуже, и нередко девочек, особенно в сельских районах, выдавали замуж чуть ли не со школьной скамьи, когда им было по 15–16 лет.

Часто такие браки распадались уже через год–два, а молодая женщина оставалась без средств к существованию, да еще с маленьким ребенком на руках. Обычно в родительском доме «возвращенку» не принимали, упрекая ее в отсутствии терпения в мужниной семье. Без образования, денег и крова над головой, женщины влачили жалкое существование.

Власти, встревоженные такой тенденцией, решили укрепить законодательную базу: были приняты законы об обязательном девятилетнем образовании, об ответственности родителей за воспитание и обучение детей. С тех пор родителей, препятствующих образованию детей, привлекают к ответственности по статье «Воспрепятствование получению основного обязательного общего (девятилетнего) образования» Уголовного кодекса Таджикистана. Эта статья предусматривает наказание в виде штрафа в размере от одной до двух тысяч минимальных размеров заработной платы либо ограничения свободы на срок до двух лет.

Спрашиваю у мамы Амины, знает ли она об этих законах.

— Да. К нам из джамоата (сельской управы — ред.) приходили и из школы. Предупреждали, что, если дочка не будет ходить в школу, могут оштрафовать. Но куда меня штрафовать, и так бедно живем.

— Так перед законом все равны.

Мама Амины молча кивает головой.

— Ты о чем мечтаешь? Кем хочешь стать? — спрашиваю у Амины. Девочка стесняется, но через мгновение шепчет: «Врачом».

Мехрона – будущий врач

Стать врачом мечтает чуть ли не каждая вторая таджикская девочка. Вот и 15-летняя Мехрона сутками напролет сидит за учебниками, чтобы поступить в заветный медицинский вуз. Семья девочки перебивается с копейки на копейку. Они приехали в Душанбе из региона в надежде на лучшую жизнь, живут в одном из общежитий. Но с работой и в столице сейчас тяжело, поэтому поначалу семье приходилось довольствоваться случайными заработками.

Ко всему прочему, отец семейства, который работал грузчиком в магазине, заболел диабетом, и таскать тяжести врачи ему запретили. Добытчиком в семье стал старший брат — сейчас он подрабатывает в супермаркете. Мама не работает, заботится о девочках (помимо Мехроны в семье еще две дочери помладше) и о больном муже.

— Я все свое время провожу за учебниками, — делится Мехрона. — Вижу, как тяжело моим родителям, как болен мой отец, поэтому после школы хочу поступить в медицинский колледж, а после — в медуниверситет.

В тесной комнате, в которой ютятся шесть человек, нет даже стола, за которым дети могли бы делать уроки. Коврик на полу, курпачи (национальные ватные одеяла, на которых сидят или спят — ред.), сложенные в углу, и одна односпальная кровать — вот все убранство комнаты. Из-за тусклого света, пробивающегося сквозь лампочку, болят глаза.

— Ничего, я уже привыкла, папа обещал смастерить мне столик и купить настольную лампу на блошином рынке, — говорит Мехрона.

— Ты так сильно хочешь стать врачом? — спрашиваю ее.

— Да, всегда хотела, кажется, с класса третьего. А сейчас, после болезни отца, вдвойне — чтобы помогать таким же, как он.

— То есть хочешь стать диабетологом?

— Точно!

— А что у тебя по биологии и химии?

— Одни пятерки. Очень расстраиваюсь, когда получаю четверки, но это бывает редко.

— А по остальным предметам?

— По остальным — когда как.

— И ты отлично знаешь таблицу Менделеева?

— Ой, знаете, как она нас «мучает»? — смеется одна из ее сестренок. — Развесит по комнате названия всех элементов и учит. А заодно и мы! Купрум, феррум, аргентум!

— Мижгона, перестань, — серьезно говорит ей Мехрона. — Хорошо же, будете все знать к восьмому классу. Химия — очень сложный предмет.

Мама девочек добавляет:

— Образование детей — это важно. Вот, посмотрите, мы не учились, и сейчас перебиваемся с копейки на копейку. А для детей я хочу лучшей доли. Пусть учатся, добиваются всего в жизни.

— Вы не отдадите Мехрону замуж после окончания школы? Дадите ей возможность учиться? — я не удержалась от этого вопроса.

— Нет, вы что. Знаю, будут приходить сваты, соседи будут постоянно говорить: мол, пора уже отдавать дочку замуж, не медли, а то останется в старых девах. У нас, знаете же как, после 20–22 лет девчонка уже «старая дева»! Вы не смотрите, что я с кишлака приехала. Мои взгляды очень поменялись в столице. Вижу, какая молодежь здесь — развивается, учится, растет. Очень хочу, чтобы Мехрона тоже получила образование и стала самодостаточной женщиной. А муж для хорошей девушки всегда найдется.

Несбывшаяся мечта бабушки Марзиямо

Бабушка Марзиямо живет в Хатлонской области Таджикистана. Я заранее договорилась с ней о встрече, поэтому в назначенное время в традиционном восточном доме все было готово к приему гостей: прибран двор, в комнате на полу аккуратно разложены курпачи (национальные ватные одеяла, на которых сидят или спят — ред.), а на дастархане лежат свежие лепешки и сладости.

Наша беседа за традиционной пиалой зеленого чая получилась очень задушевной, и, я бы сказала, домашней. Бабушка Марзиямо неспеша рассказала, что в школе она была отличницей, схватывала все на лету. Но в 14 лет ей вдруг объявили, что через неделю выдадут ее замуж.

— Тогда всех девочек так рано выдавали замуж — время такое было. К тому же мама умерла, когда я была совсем крохой, отец женился вновь, а мачеха невзлюбила меня и пыталась поскорее избавиться. Как я плакала, когда мне сказали о свадьбе… Проплакала все глаза. Но моим слезам не внимал даже отец, — рассказывает бабушка, утирая с морщинистого лица слезы.

Она рассказала, что после свадьбы об образовании пришлось забыть: с утра до вечера она занималась в новой семье домашними хлопотами.

— Ни свет ни заря вставала, подметала и поливала двор, кормила скотину, доила корову, готовила еду для всех членов большой семьи — работа не прекращалась ни на минуту. Это сейчас и горячая вода есть в «Термексе» (электрический водонагреватель — ред.), и стиральная машина, а тогда тяжело было. Еще нужно было угодить во всем свекрови и исполнять любой ее каприз. Как собака жила, но даже поплакаться некому было. Лишь ночью в подушку и лила слезы. Потом родились один за другим шестеро детей.

— Я очень хотела учиться. Помню, как любила свою учительницу по русскому языку Нину Фёдоровну. Ее образ до сих пор у меня перед глазами. Невысокая русская женщина со светлыми волосами, добрые глаза. Интересно, как сложилась потом её жизнь? Она была для меня примером просвещенной женщины, и я тоже хотела выучиться и преподавать русский язык в школе, — бабушка переходит с таджикского на русский язык.

— О, вы неплохо говорите по-русски! — говорю я хозяйке дома.

— Серьезно? Сто лет ни с кем не общалась на русском, — с улыбкой отвечает она.

— Ахмаджон, завари нам еще чаю, да покрепче, — просит бабушка Марзиямо своего 12-летнего внука и продолжает беседу.

Ее двое сыновей сейчас находятся на заработках в России, и она присматривает за их детьми.

— Стала для внуков «домашней» учительницей: слежу за их успеваемостью, чтобы уроки вовремя были сделаны. Их родители звонят по «скайпу», отчитываюсь перед ними. Но они спокойны за своих детей. Я очень люблю ходить в школу к своему внуку, он учится в шестом классе. Прихожу и сижу за последней партой три–четыре урока подряд. Благо, учителя позволяют. Это для меня такое счастье.

Бабушка любит читать, прочитывает от корки до корки учебники внуков. И это без очков — у неё до сих пор хорошее зрение, несмотря на то, что ей 72. Особенно ей по душе английский. Бабушка Марзиямо хочет выучить язык и увидеть Америку. Эта мечта для нее практически близка — она скоро получит загранпаспорт, и потом ей предстоят хлопоты по получению американской визы.

— Все соседи теперь допытываются, когда же я поеду в Америку — смеётся Марзиямо.

— А если была бы возможность вернуть время назад, что бы вы изменили в своей жизни? — спросила я её.

— Эххх, доченька, если бы…Я бы выучилась и, кто знает, чего смогла бы достичь в этой жизни… Но мне подрезали крылья в 14 лет.

………

Представитель ЮНИСЕФ в Таджикистане Джамшед Курбонов говорит, что, несмотря на все усилия правительства страны привлечь как можно большее количество девочек к школьному образованию, эта проблема остается актуальной по сей день, особенно в отдаленных сельских районах.

— В Таджикистане девятилетнее образование является обязательным, и основные проблемы появляются после, когда перед девочкой и ее родителями стоит выбор — продолжать учебу или нет. К сожалению, этот выбор часто падает не в пользу образования, — отмечает он.

По исследованиям ЮНИСЕФ, 27–30% девочек не учатся после девятого класса, и это серьезная проблема для регионов Хатлон, Рашт и Исфары. Специалист добавляет, что большую роль в возвращении девочек в школу играют сообщества, которые разъясняют детям и их родителям преимущества дальнейшего образования.

Но есть и отдельные случаи, когда не только в старших классах девочки не посещают школу — в такой ситуации действует система раннего оповещения, в которую вовлекаются инспекция по делам несовершеннолетних, сельская управа, учителя. Данные международных исследований, по словам эксперта, говорят о том, что каждый год дополнительного образования для девочек дает ей больше бонусов в дальнейшей жизни.