Цена благочестия: люди, которые покинули секты

Бегом по Дороге милосердия

Дорога милосердия — влиятельный южно-корейский культ на Фиджи, члены которого верят,что придет день — и наступит всеобщий голод. Сяоин Ли потеряла там всю свою семью,но убежала — прямо в пижаме и тапочках.

«Я убила бы себя, если бы меня заставили остаться», — признается Сяоин. Девушка приехала в Корею из США, где она училась, и обнаружила, что ее мать тяжело больна. Женщина страдала раком матки и отказывалась от лечения.

Вместо того чтобы обратиться к доказательной медицине, она вверила себя секте — церкви Дороги милосердия.

«Это было странно, — вспоминает девушка, — люди там кричали, плакали и всё время твердили о конце света. Я сказала маме, что это какая-то секта, но она не поверила мне». Мать Сяоин согласилась на операцию, но сказала, что хочет отправиться на Фиджи, чтобы восстановить силы, и желает, чтобы дочь поехала с ней. В конце концов, Сяоин взяла отпуск и согласилась. Только по приезде Сяоин обнаружила, что мать привела ее в коммуну.

Лидер культа Шин Ок-джю верит, что вскоре на Земле наступит голод и всем придется искать новый дом, чтобы подготовиться ко второму пришествию Иисуса. В 2014-м члены церкви осели на Фиджи, решив, что это и будет их новый дом, и стали заниматься там фермерством.

Но в последние несколько лет появились тревожные слухи о Дороге милосердия,сбежавшие оттуда пять человек утверждали, что мисс Шин отняла у них паспорта, что в церкви практикуют насильственный труд и ритуальные избиения.

Сяоин подтверждает слухи. Девушка говорит, что за день до того, как она решила сбежать,обнаружилось, что ее ноутбук и паспорт пропали. Ее мать призналась, что спрятала их,чтобы дочь не сбежала. Сяоин позвонила в полицию, и, когда об этом прознали в секте,члены культа стали убеждать ее, чтобы она перезвонила и сказала, что она пошутила.

Ее мать кричала вслед, что Сяоин удочерили, что все родственники тоже стали последователями церкви и у нее больше никого не осталось.

Но Сяоин была непреклонна, она сказала, что лучше умрет, чем останется там.

«Она мертва сейчас»

SaintBrandon: «Мои родители стали членами культа, когда мне было 8 или 9 лет. Они искали смысл жизни. Надо сказать, что поначалу жизнь в секте не казалась какой-то сумасшедшей: если бы все сразу вели себя как безумцы, секта бы долго не просуществовала, так?

Но все закончилось в духе Судного дня. Старейшины культа женились на девочках, а нам,молодым парням, ничего не оставалось, и мы взбунтовались.

Моя история побега не такая жуткая, может быть, но мне удалось спасти мою 15-летнюю сестру, которая должна была выйти замуж за мужчину, у которого уже было четыре жены и 10 детей. Позже его арестовали за совращение приемной дочери.

У меня было очень сильное плоскостопие, и требовалась операция, но доказательная медицина считалась колдовством. Я умолял Бога вылечить мои ступни. Мне повторяли, что во мне недостаточно веры. Меня это ужасно расстраивало — мне было 17.

Первой из культа сбежала моя мама. Старший брат проводил ее до остановки, он видел, что она на грани самоубийства. Бедность и запустение кого угодно способны довести до сумасшествия. Никогда не забуду, как мой отец говорил с братом.

— Как ты мог забрать мою жену вот так? — спрашивал отец.

— Потому что я не хотел, чтобы она умерла.

— Она мертва теперь, потому что уехала, и ее кровь на твоих руках.

Этот разговор застрял намертво у меня в голове».

Возраст Марии

GahDehArmsRace: «Меня заставили вступить в секту, когда мне было 8 лет. Это были родственники, которым мои родители отдали меня на воспитание.

Мы посещали группу для девочек один-два раза в неделю, там мы учились быть хорошими женами, нам внушали строгие гендерные роли, мы готовили закуски для группы мальчиков. Нам говорили, что эти мальчики однажды станут нашими мужьями. Мы были маленькими и не задавали много вопросов.

Я ходила в школу, где учились хиппи, и между тем, чему меня учили там и дома, лежала пропасть. Помню, я поспорила с учителем о христианстве. Все смотрели на меня как на сумасшедшую, кроме девочек, которые тоже были в секте.

Мои родители думали, что мы обычная христианская община. Они все глубже увязали в наркотиках и нищете и решили, что отдать меня на воспитание выгодно и мне, и им. Я упиралась, но родственники напугали меня.

Меня отдали мальчику-ровеснику, когда я достигла „возраста Марии“. Я обязана была жить с ним, на протяжении четырех лет он насиловал меня. Я жила двойной жизнью. Помню,приходила в гости к подруге, мы слушали Metallica, пили колу, но я не могла рассказать ей,что дома меня насилуют и бьют и что я живу с мальчиком, с которым вместе хожу в школу. Она не поверила бы! Это были 80−90-е… Я рассказала ей спустя десять лет, и она ответила, что это многое объясняло.

Я забеременела в 16 и связалась с подругой, чтобы она помогла мне сделать аборт, потому что боялась, что меня насильно официально выдадут замуж за моего „мужа“. Когда мои родственники услышали об этом, они выгнали меня к родителям. Я больше никогда не слышала ничего о том месте».

Источник