Фильм о нашедших силу выйти из организации «Хизб ут-Тахрир»

Как люди попадают в террористические организации? Как потом начинают понимать, что их обманывают и организация ничего общего с религией не имеет, а больше походит на секту? Как возвращаются к нормальной жизни? Об этом рассказали в фильме, снятом по заказу Антитеррористического комитета по Республике Татарстан.

О героях фильма

Фильм с глубоким смыслом — «Доверяя сомнениям» рассказывает о супругах Фариде и Азате Хасановых, Ляйсан и Радике Зариповых, которые в течение многих лет были активистами партии «Хизб ут-Тахрир аль-Ислами»*, однако пересмотрели свои взгляды и вышли из ее рядов. Это история о людях, которые по разным причинам прониклись чуждой истинному исламу идеологией и серьезно поплатились.

Азат Хасанов неоднократно был осужден за участие в деятельности запрещенной в России организации, Радик Зарипов по этой же статье в настоящее время отбывает наказание.

Азат вспоминает, что проникся идеологией ХТ* в 2003 году, когда в очередной раз освободился из мест лишения свободы. Моральное опустошение, вопросы о собственном предназначении и о религии подтолкнули его к вхождению в организацию.

«Меня встретил человек, который рассказал мне, что прежде всего я должен благодарить своего Создателя за жизнь, посоветовал больше молиться, подробно рассказал об исламе. Так я попал в мечеть. Мне это все так понравилось, будто почувствовал облегчение, но, как оказалось, знакомили меня не с исламом, а все эти учения и идеология — это не что иное как общественный умышленный призыв», — говорит Азат.

Его супруга Фарида рассказала авторам фильма «Доверяя сомнениям», что родилась в традиционной исламской семье и к вере пришла достаточно давно. Еще с юности она начала задаваться вопросами религии и особенностей ислама.

Однажды ей тоже довелось познакомиться с человеком, который подробно объяснил, зачем женщине покрывать голову платком, зачем вообще нужно верить. Фарида сама не заметила, как прониклась идеологией «Хизб ут-Тахрир аль-Ислами»* — по ее словам, каждый урок давал возможность поразмышлять о реальной жизни, нашлись ответы на многие волнующие ее вопросы.

Азат отметил, что тогда не чувствовал никакой опасности «Хизб ут-Тахрир»* — учение подавалось в таком формате, что не прослеживался какой-то призыв и побуждение к действию.

Идеология секты ХТ

«Порой нам задавали какие-то нелепые вопросы — например, как растет дерево, кто и зачем построил дом. Казалось бы, это совершенно простые вопросы и человек, который их нам задает, не в себе. Но, как оказалось, они предназначались для побуждения человека к размышлениям, к нам просто пытались „залезть“ в голову. Нам показали порочную реальность, которая сложилась там, где нет ислама. Объясняли, что проблемы у человека могут возникнуть не только в реальном мире, но и в загробном», — вспоминает Азат.

Принятие в организацию происходило следующим образом — человек давал клятву именем Аллаха, тем самым проходил испытания. После чего, вспоминает Фарида, невольно начинаешь словно порхать, испытывать эйфорию от того, что ты справился и тебя достойно приняли.

«Эта группа позиционировала себя как исламская, однако на самом деле такой не была. Я сравниваю ее с сетевым маркетингом. От тебя требуют вступления и завлечения новых единомышленников. Единственное — не нужно было вкладывать какие-то деньги, но нужно было вкладывать душу. А это гораздо страшнее. В первую очередь рассматривались близкие родственники. От нас в одно время стали отворачиваться близкие, не поддерживали и не принимали наши взгляды. Отсюда и возникало пренебрежение, конфликты», — вспоминает Фарида.

Первой перемены в поведении Азата заметила его мать, на этой почве между близкими все чаще стали появляться недопонимания и беспочвенные ссоры, женщине даже пришлось уйти из дома. Нахождение в сообществе отнимало все больше времени, его элементарно стало не хватать на общение с близкими, на воспитание детей, даже на чтение Корана. Партия учила тому, что вся жизнь мусульманина должна крутиться вокруг «Хизба»*: первым делом идеология, побуждение, потом все остальное. Приводились наводящие аяты, которые трактовались в таком ключе, что ради партии нужно жертвовать всем — семьей, детьми, работой.

О разочарованиях

«Мне казалось, что ислам и „Хизб Ут- Тахрир“* — это одно и то же. Страшно было от мысли, что, если я уйду, предам веру. Думаю, те, которые еще там остались, считают меня неверной, раз я вышла из их рядов, то я должна отказаться от ислама», — говорит Фарида.

По словам Азата, все свои первоначальные знания о религии он получил именно в «Хизбе»*. Все остальные сообщества он расценивал как какие-то неправильные группировки и секты.

«По правилам не нужно было вступать в политические ряды борьбы, критики власти, а на деле нам это предлагалось завуалированно. Отсюда и появились первые мысли, что что-то не то. Когда возникали сомнения, мы пытались их развеять, задавали наставнику вопросу. Если не поступало определенного ответа, на нас давили и задавали встречный вопрос: „Ты что, смеешь сомневаться?“», — говорит мужчина.

Люди, у которых уже было базовое образование, полученное, к примеру, в Мухаммадие, неладное распознавали быстрее и уходили. А те, что пришли к вере в «Хизбе»*, задерживались надолго. Сообщество делало так, что у человека по неопределенным причинам возникали проблемы, тем самым его членам показывалось, что в жизни не все так гладко, как кажется на первый взгляд.

Что говорят эксперты

Последователи идеологии «Хизб ут-Тахрир аль-Ислами»*, по мнению экспертов, по большому счету утописты. Директор Центра по противодействию экстремизма при университете «Нур-Мубарак» в Нур-Султане Аскар Сабдин называет это вирусом XXI века, ведь сегодня в каждой стране активно ведется борьба с экстремистскими организациями.

Приверженцы «Хизб ут-Тахрир»* активно занимаются пропагандой, призывами. Как правило, участников этой организации обвиняют в активной вербовке или распространении литературы и идеологии различными путями.

«В Казахстане за преступления террористической направленности предусмотрено серьезное наказание. Даже те лица, которые знают о намерениях других в организации какого-либо противоправного действия, но при этом умалчивают об этом и сами не принимают участия, все равно несут за все такую же ответственность», — рассказал ИА «Татар-информ» Аскар Сабдин.

В Казахстане за преступления террористической направленности не предусмотрено условно-досрочное. Человека могут осудить на срок меньше шести лет, и тогда его «жамағат» (религиозная община) помогает ему и его семье, в день освобождения встречает с почестями. А если срок назначается большой, то такого человека, как правило, уже никто не ждет. Отворачиваются близкие, распадаются семьи, дети вырастают и не испытывают к отцу никаких чувств, он попросту теряет в их глазах уважение и авторитет.

Термины «радикализм» и «экстремизм» зачастую употребляют как синонимы, однако эксперты советуют их разграничивать. В отличие от экстремизма радикализм фокусируется на содержательной стороне идей, а экстремизм на методах его реализации.

Психолог Алина Куралай считает, что радикальность как черта характера, присущая человеку, вряд ли изменится, но с годами в силу каких-то обстоятельств человек может научиться лучше управлять своим поведением и переоценить ценности.

«В Казахстане введена должность инспектора по организации теологической реабилитационной работы, нашим НИАПЦ аддиктологии и ментального здоровья совместно с Академией МВД в Костанае разработаны учебные курсы по программе дерадикализации осужденных по статьям за религиозный экстремизм», — рассказала кандидат психологических наук, руководитель отдела НМР КГУ «ЦАРМО» Управления по делам религий Павлодарского области в Казахстане Куралай Алина.

Деятельность строится на совместном сотрудничестве психолога, оперативника и инструктора по организации теологической реабилитационной работы.

Как попадают в секты

По словам руководителя аппарата антитеррористической комиссии в РТ Ильдара Галиева, религиозно-политическое движение, такое, например, как данная партия, вербует человека в несколько этапов. Под ее влияние в первую очередь попадают люди, оказавшиеся без поддержки и в сложной жизненной ситуации.

На начальном этапе вербовщики ХТ* присматривают себе лиц, находящихся в активном поиске в мечетях, для этого вступают в перепалку с имамами, и по реакции отслеживают сомневающихся, подходя потом к ним познакомиться. Первое время, на ознакомительной и начальной стадии до будущих адептов не доводится никакой информации, которая могла бы быть воспринята критично.

Только когда человек уже врастает корнями, обзаводится дружескими контактами в структуре, проходит внутреннюю проверку, ему дают прочитать основные документы о целях партии. Например, что есть обязанность вести целенаправленную, вооруженную борьбу за установление своих порядков во всем мире, после того, как такие порядки будут установлены в одном из регионов мира. Если бы они сразу раскрывали свои истинные намерения, желающих принять в этом участие было бы в разы меньше, уверен представитель АТК.

«Мы боремся не с террористами, а с терроризмом. Это принципиальный вопрос. На той или иной стадии человек начинает осознавать, что идет не тем путем, но боится это признать, и сделать шаги к выходу из противоправной деятельности. Наша задача: донести, что всегда можно сделать этот выбор и получить поддержку от АТК. Показать, что такой дорогой уже прошли другие, сохранили и нашли себя в новой, счастливой жизни. Но этот выбор, конечно, всегда зависит от самого человека», — добавил Ильдар Галиев.

И хотелось, чтобы его делали вовремя — если уж так случилось, что пришлось узнать экстремизм изнутри, то и найти в себе силы отвергнуть этот путь.

По словам Галиева, «всегда очень важно продолжать диалог с людьми, которые подверглись обману в террористических структурах, давать им возможность услышать альтернативную точку зрения. У нас они могут получить дополнительные ресурсы для того, чтоб переосмыслить свои действия. Многие из вовлеченных в ХТ* являются на самом деле очень искренними верующими, готовыми к усердному труду на благое дело. И важно показать им, что имеются альтернативные, законные способы достигать благих целей, не нанося вред себе, своим близким, и тем, кого они «втягивают по ту сторону закона».

Именно поэтому тесное сотрудничество с осужденными за статьи террористического характера и с их близкими является важным аспектом в профилактике экстремизма и терроризма. Цель этого фильма — на примере конкретных людей, на их реальных историях показать, чем оборачивается участие в подобных организациях и как выглядит обратный путь к мирной жизни и семейному довольству», — рассказал Ильдар Галиев.

Как рушатся жизни приверженцев «Хизб ут-Тахрир аль-Ислами»*

История супругов Ляйсан и Радика Зариповых, показанная в этом же фильме, также связана с «Хизб ут-Тахрир аль-Ислами»*. Они, как и Хасановы, много лет являлись ее активными членами.

В настоящее время Радик отбывает наказание в местах лишения свободы за участие в деятельности запрещенной международной террористической организации, а его жена одна воспитывает детей и сожалеет, что осознание не пришло к ним раньше.

Ляйсан рассказала авторам фильма, что от них отвернулись многие родственники, которые не приняли их идеологию, которые неоднократно намекали близким, что их образ жизни и мышление чужды истинному исламу.

«Мне искренне жаль всех тех людей, которых я невольно втянула в эту деятельность. Я неустанно прошу у Всевышнего прощения и надеюсь, что смогу вернуть мир и спокойствие в эти семьи. Мой опыт показывает, что личная история — это одно дело, а когда ты берешь на себя ответственность за других — это страшно. Надеюсь, у меня получится что-то исправить в этой жизни и Всевышний примет мое раскаяние», — говорит Ляйсан.

По словам женщины, в исламе не принято специально создавать себе трудности, а если они и постигли человека, то принимать их нужно стойко. В «Хизбе»* же, получается, участники нарочно создавали условия, от которых впоследствии было тяжело всем.

«Каково женщине, когда у нее сидит муж и за статью террористического характера? Каково это быть матерью-одиночкой с детьми, когда необходимо кормить семью, воспитывать детей, налаживать родственные связи. В исламе не принято, чтобы человек совершал преступление. Если такое случается, то родственники мгновенно отворачиваются, и от этого тяжелее вдвойне. Последствия печальны. Мы растим своих детей одни, мы испытываем очень серьезные моральные и материальные трудности, наши мужья, когда сидят в колониях, они также сидят среди преступников, где мусульманину вообще не место», — говорит Ляйсан.

По словам Радика Зарипова, в первую очередь от этого всего страдает семья. Человек сам себе осложняет жизнь и ставит под угрозу свою религию. Мужчина со слезами на глазах вспоминает каждую встречу со своими детьми, которые просят отца пойти вместе с ними домой, однако он вынужден остаться и наблюдать за ними лишь через решетку.

«Мне очень не хватает детей, у меня разрывается сердце от безысходности. Здесь мне необходимо читать намаз пять раз в день, соответственно, я прошу разговаривать сокамерников потише и убавлять звук телевизора. Каждый раз находятся те, кто не соглашается с моими просьбами и выражает недовольство. Здесь нет условий, нет халяльной еды. Я понимаю, что никто не будет под меня подстраиваться», — говорит Радик Зарипов.

Этого же мнения придерживается и Азат Хасанов. По его словам, в заточении кто-то смиряется, а кто-то ломается. Тюрьма — это не развлечение и не курорт, каким ее рисуют некоторые. Но именно в этих стенах задумываешься: можно ли было всего этого избежать?

За участие в деятельности запрещенных организаций Азата сажали несколько раз. Он освободился три месяца назад и только-только начал налаживать контакт со своими детьми. Азат уверен — когда человек начинает жить запрещенной идеологией, он собственноручно ломает свою жизнь.

Фарида ассоциирует путь мусульманина в «Хизбе»* с воображаемой кривой дорогой с препятствиями, когда необходимо пройти от точки А до точки Б, причем человеку будто бы душно, тесно, неудобно, он испытывает страх. А в исламе, по ее словам, тот же путь идешь по просторной улице с радостью и легкостью.

«Я поменял свои взгляды, идеи, действия. Проблемы, они как были, так и остались, но раньше меня эта порочная реальность толкала на определенную активную деятельность и я считал, что только в составе какой-то группы или партийного института смогу выжить. На самом деле мусульманин сегодня может жить, иметь свою позицию вне нахождения в такой группе», — рассказывает Азат.

Все герои фильма «Доверяя сомнениям» убеждены: ислам — это они сами, это их нравственность, их намазы, ураза, их воспитание. Ничего дополнительного не нужно — ни наставников, ни определенного движения и отрицательных единомышленников. Им пришлось пережить многое, пока не пришло раскаяние и осознание своих ошибок.

Как выйти из секты?

При желании, считают эксперты, можно свободно выйти из рядов религиозной партии с минимальными для себя последствиями. Как правило, за выход из организации каких-либо серьезных санкций не следует, разве что такого человека его экс-соратники начинают считать предателем. А наказание за участие в деятельности подобных организаций по закону будет серьезным.

Эксперты уверяют, что влиять на социальное поведение таких людей и делать их безопасными для общества можно. Речь не идет о переубеждении человека, говорит эксперт, — идет работа над его поведением. Ставится задача помочь человеку в переоценке его ценностей и взглядов, а это человеку легче сделать при помощи своих близких, психологов, соцработников и даже священнослужителей.

«Переубедить верующего, когда речь идет о религии, достаточно сложно. Порой даже невозможно. Думаю, это под силу только тому человеку, который имеет авторитет Бога. Мы не говорим об убеждении, а говорим о влиянии на поведение, чтобы оно было безопасным для общества. Если этого удается достигнуть, то высока вероятность того, что произойдет и переоценка своих взглядов. Человек научится иначе организовывать свою жизнь в обществе», — рассказала старший преподаватель специализированного межрегионального учебного центра ГУФСИН России по Новосибирской области Наталья Рехтина.

Зачастую человеку сложно управлять своими мыслями, работать над своим поведением в одиночку, но он все же силах что-либо изменить, независимо от того, на свободе он находится или в заключении. Огромное влияние на осужденных за террористические статьи могут оказать священнослужители, в частности имамы.

«С человеком, который находится за решеткой, работать сложнее. Однако выстраивать с ним диалог необходимо профессионально и вдумчиво, а главное, постепенно. Если имам начнет просто переубеждать человека, говорить ему о том, что тот неправильно трактует истинный ислам, то это не приведет ни к какому положительному результату. Это делается не за один раз, разговоры должны вестись аккуратно, в течение длительного времени», — уточнила Рехтина.

Для чего создавался фильм

Инициаторами фильма «Доверяя сомнениям», по словам руководителя Аппарата антитеррористической комиссии в РТ Ильдара Галиева, выступили его будущие герои.

«Инициаторами съемки оказались сами герои этого фильма. Когда-то они были неразрывно связаны с идеологией и практикой „Хизб ут-Тахрира“*. В итоге кто-то из них находится в местах лишения свободы в данный момент, кто-то уже отбыл наказание. Эти люди организовывали деятельность террористической структуры, но, когда поняли, что питались иллюзиями, решились поделиться своим опытом и предлагают другим верующим учиться на их ошибках, а не на своих собственных», — рассказал Галиев.

*Международная террористическая организация, деятельность которой запрещена на территории РФ и РК
Источник