Терроризм в Казахстане: время собирать камни за пазухой

Досым Сатпаев

Волна терактов, прокатившаяся по Казахстану в предыдущие два года, сменилась относительным затишьем, которое больше настораживает, чем успокаивает: внутренние и внешние причины экстремистской деятельности в стране никуда не делись.

Работал суд, как катапульта

Запустив болезнь — рост экстремистских настроений в Казахстане, — государство пытается локализовать ее через конвейер судебных процессов над людьми, которых обвиняют в радикальной деятельности.

На этой неделе в Атырау городской суд осудил к 7 годам лишения свободы женщину, которая готовила своего приемного сына к совершению теракта. Осужденная таким образом пыталась отомстить за смерть мужа, который погиб в сентябре 2012 при попытке задержания группы нападавших на здание УВД. (Кстати, по данным американской аналитической организации RAND Corporation, теракт, совершенный «шахидом», уносит  в 4 раза больше жизней, чем теракт без участия смертника).

Там же, в нефтяной столице Казахстана, по обвинению в подготовке терактов, направленных против сотрудников правоохранительных органов, осуждены 16 человек на срок от 12 до 18 лет.

В Актобе городской суд приговорил трех жителей города к различным тюремным срокам по обвинению в пропаганде терроризма. В глаза бросается их возраст — 17, 18, 19 лет. (Еще в конце прошлого года Генпрокуратура РК приводила цифры: почти 60% осужденных террористов — лица в возрасте до 29 лет, 95% — безработные).

В городском суде Уральска к 3 годам с конфискацией приговорили трех человек, которые, как считает следствие, посылали террористической группировке денежные переводы.

В Казыбекбийском районном суде Караганды рассматривалось уголовное дело местного жителя, который обвинялся в пропаганде терроризма.

В Астане прошел судебный процесс над членами террористической группы, обвиненной в подготовке покушения на высокопоставленных лиц Казахстана и намерении напасть на здание столичного ДКНБ.

По информации КНБ РК, в 2011-2012 нейтрализована деятельность 42 экстремистских групп, предотвращено 35 насильственных акций экстремистского характера. 18 случаев (в том числе 7 с использованием взрывных устройств) предотвратить не удалось.

По официальной информации, в исправительных учреждениях Казахстана сегодня содержится более 500 осужденных за причастность к религиозному экстремизму и терроризму. За последние 9 лет число осужденных приверженцев экстремистских и террористических движений возросло с 24 до 510 человек. И это, судя по всему, не предел. По данным спецслужб, на территории РК действует больше двух десятков радикальных религиозных группировок, в основном салафитской направленности, куда входят около пятисот членов.

Таким образом, уровень террористических рисков в стране остается высоким. В Глобальном индексе терроризма, который подготовил Институт экономики и мира совместно с Университетом Мэриленда на основе анализа данных о 158 государствах мира с 2001 по 2012, Казахстан занял 47 место. Этот индекс  измеряет уровень террористической активности внутри страны по четырем основным показателям:

количество террористических инцидентов,

количество погибших,

количество пострадавших,

объем материального ущерба.

Россия попала в первую десятку стран, наиболее пострадавших от терроризма. И это тоже тревожный для нас факт: «террористический след» с Северного Кавказа в Казахстан, особенно на запад страны, прослеживается явно. Кстати, после терактов в Бостоне именно в Атырауской области были расклеены листовки в поддержку братьев Царнаевых. Что это, как не один из «лакмусов» радикальных настроений в регионе?

«Казахстанское экстремистское содержание»

Хронологически можно выделить три этапа в деятельности экстремистских и террористических организаций на территории Казахстана.

Первый этап – 1991-2000, когда наблюдался в основном импорт радикальных идей. В этот период шло активное проникновение на территорию РК представителей иностранных экстремистских организаций из соседних стран с повышенными террористическими рисками — России, Китая, Узбекистана, Киргизии.

Второй этап растянулся с 2000 по 2011, когда в деятельности радикальных структур появилось «казахстанское содержание». В определенной степени это было связано с возвращением на родину людей, которые еще в 90-е уезжали из страны для получения религиозного образования в Турцию, Пакистан, Саудовскую Аравию, Египет и т.д. В эти же годы власти, наконец, признали участие наших граждан в деятельности иностранных террористических структур.

Третий этап начался в 2011 и продолжается до сих пор. Его характерная черта — активизация местных радикальных групп. Теракты 2011-2012, в которых принимали участие только граждане Казахстана, говорят о том, что в стране завершилась трансформация отдельных протестных групп в сторону их большей радикализации.

Таким образом, с точки зрения классификации, действующие в Казахстане экстремистские и террористические организации можно поделить на три группы:

1. Варяги

Иностранные структуры, имеющие внешние и внутренние источники финансирования. Основной акцент делают на религиозную мобилизацию («Хизб ут Тахрир аль Ислами», «Таблиги Джамаат», салафиты и др.). В последнее время некоторые казахстанские эксперты обращают особое внимание на радикальное течение такфиризм, которое родом из  организации «Братья-мусульмане». Оно, по их мнению, представляет главную угрозу для безопасности Казахстана. Основную ставку такфиризм делает на социальную и идейную фрагментацию казахстанского общества, а также на довольно низкий уровень религиозного образования не только среди рядовых граждан, но и среди некоторых представителей официального духовенства.

2. Автохтоны

Это в основном местные экстремистские организации, которые либо используют «франшизу» (создание всемирного или регионального халифата, главенство законов шариата и т.д.), либо вооружены идейной эклектикой (социальный и религиозный экстремизм), которую внедряют в головы людей псевдорелигиозные интерпретаторы.

3. Сетевые радикальные группы

Их мобилизация может происходить на основе экстремистских сайтов.

Первые две группы не только расширяют свою социальную базу, но и рекрутируют наших граждан (в том числе из третьей группы) для участия в вооруженны действиях на территории других стран, в частности, в России, Афганистане и даже Сирии.

КНБ РК уже сообщал о возможном пребывании нескольких казахстанцев в воюющей Сирии на стороне повстанцев. А киргизские спецслужбы обнаружили в Турции двух своих молодых граждан, которых экстремисты завербовали для войны в Сирии. Кстати, процесс вербовки проходил в мечетях.

Тревогу вызывает и географическое расширение деятельности радикальных групп. С начала 90-х в основном это был юг Казахстана. В тот период существовало как минимум четыре экстремистских канала: пакистанский, афганский, узбекский и киргизский. С середины 90-х добавился запад страны. Здесь доминировал салафизм, который «импортировался» с Кавказа и из Саудовской Аравии.  Сегодня экстремистов задерживают практически по всей территории Казахстана.

Гнилой орех

Казахстан оказался в тисках внутренних и внешних причин, которые будут и дальше повышать уровень террористических рисков. Проблема в том, что признание и осознание проблемы пришло с серьезным запозданием. С начала 90-х годов в стране уже сформировалась благоприятная для радикальных идей маргинальная социально-демографическая среда, в первую очередь среди молодежи. Именно она больше всего страдает от безработицы и идейного вакуума, который заполняется суррогатами.

Это не удивительно на фоне общего низкого образовательного уровня, и даже среди официального духовенства. По данным Агентства РК по делам религий, только 30% имамов в Казахстане имеют дипломы о религиозном образовании.

Внутренняя миграция из сельской местности в города формирует «пояса шахидов» вокруг мегаполисов, которые могут взорваться в любое время. Неискоренимая коррупция подрывает не только легитимность местных и центральных органов власти, но и снижает эффективность госпрограмм, направленных на снижение благоприятных для экстремизма и терроризма социально-экономических факторов.

Тревогу вызывает распространение радикальных идей в местах лишения свободы, где отбывают срок экстремисты и террористы. Как заявил председатель Агентства РК по делам религий Кайрат Лама Шариф, экстремистская литература была изъята из… библиотек пенитенциарных учреждений. Как она туда попала?

Три года назад «Международная кризисная группа» провела интересное исследование пенитенциарной системы в странах Центральной Азии. Его результаты показали, что в последние годы на заключенных в Казахстане,  кроме криминальных структур, оказывают влияние религиозные фундаменталисты. В будущем они, вытеснив «авторитетов», могут контролировать отдельные зоны, превратив их в идеологические центры.  Впрочем, криминальная и радикально-религиозная деятельность могут прекрасно сочетаться и дополнять друг друга.

Синдром 2014

В этом году КНБ РК озвучил информацию: на стороне различных зарубежных террористических организаций (главным образом в Афганистане) воюет более сотни выходцев из Казахстана. Эта информация предоставлена спецслужбами России: вербовали наших граждан по большей части в северокавказском регионе.

В этой связи все чаще говорят о «синдроме 2014»: к этому году из Афганистана в основном будут выведены силы Антитеррористической коалиции (АТК). В Центральной Азии к последствиям такого шага относятся по-разному.

В Узбекистане или Таджикистане опасаются, что после ухода АТК из этой страны возрастет угроза дестабилизации политической обстановки во всей Центральной Азии. А слабость центрального руководства в Кабуле приведет к усилению радикальной ветви Талибана, на стороне которого воюют и граждане центральноазиатских стран. Их возвращение домой может взорвать ситуацию во всем регионе. В первую очередь речь идет о Ферганской долине. Негативные прогнозы развития обстановки в Афганистане до 2015 рассматривались в конце прошлого года даже в рамках ОДКБ.

На этом фоне Казахстан выглядит оптимистом. Открывая в апреле XI Евразийский медиафорум, глава государства заявил: «Скажу сразу, я не приемлю «катастрофических теорий». Я абсолютно не считаю, что уже включён таймер обратного отсчёта, приближающего регион к некоему «часу Х» в 2014 году, когда в Афганистане завершится активная фаза операции международных коалиционных сил. Уверен, что ничего подобного не произойдет. Хотя есть желающие или пугающие подобным сценарием…».

Возможно, Астану успокоило заявление президента Афганистана Хамида Карзая о том, что США после 2014 планируют оставить в этой стране девять военных баз и 12 тыс. военных. Имеются в виду базы в Кабуле, Баграме, Мазари-Шарифе, Джелалабаде, Гардезе, Кандагаре, Шинданде, Гельменде и Герате, где будет проходить обучение афганских военных контртеррористическим операциям. Вот только сам Карзай даже безопасность Кабула не может гарантировать — не то что контролировать ситуацию по всей стране.

Один в поле не воин

В начале этого года, в ходе совещания президента РК с руководителями правоохранительных органов, было сделано признание в том, что силы правопорядка не готовы противодействовать террористической и экстремистской угрозам. Основными причинами названы отсутствие надлежащей прогнозно-аналитической и оперативной работы правоохранительных органов, низкий уровень профессиональной подготовки сотрудников, несоответствие материально-технического оснащения международным стандартам. Хотя причин, конечно, намного больше. Но первый шаг для решения любой проблемы — это сам факт ее осознания. После терактов последних лет государство пытается наверстать упущенное на некоторых фронтах время.

В январе 2013 был принят Закон «О внесении изменений и дополнений в некоторые законодательные акты Республики Казахстан по вопросам противодействия терроризму». Одним из его результатов стало создание в областях Казахстана региональных антитеррористических комиссий, которые должны оперативно выявлять на местах угрозы и проводить профилактическую антитеррористическую работу. Проблема только в том, что руководить этими комиссиями будут акимы, которые своими неэффективными действиями нередко сами провоцируют рост социальной напряженности.

В своей борьбе с экстремизмом и терроризмом Астана пытается опереться не только на силовые структуры и региональные власти, но и на Агентство РК по делам религии, которое на днях сделало немало интересных заявлений. В частности, казахстанских студентов, обучающихся в религиозных заведениях за рубежом, решено возвратить в Казахстан.  По данным Кайрата Лама Шарифа, сегодня в Египте, Саудовской Аравии, Пакистане, других странах учатся исламу 392 граждан РК. Также агентство считает, что казахстанские студенты могут учиться в зарубежных исламских университетах только с санкции нашего Министерства образования и науки.

В феврале под шумок была признана экстремисткой и запрещена в РК международная организация «Таблиги джамаат». А ведь она долгое время действовала на территории страны и посылала наших граждан на учебу за границу. Как выяснили силовики, из 52 жителей Жамбылской области, грызущих теологический гранит в вузах Пакистана, Малайзии и Бангладеш, членом этой организации был 41 человек.

Идет борьба и в виртуальном пространстве. В 2012 в Казахстане был заблокирован доступ к 45 зарубежным религиозным сайтам. Всего же по решению суда за последние годы был закрыт доступ к 260 интернет-ресурсам экстремистского характера. Хотя, положа руку на сердце, воевать с интернетом – все равно что вычерпывать море чайной ложкой. Поэтому госсекретарь Марат Тажин поручил Агентству по делам религий организовать «горячую линию» по приему от граждан информации о деятельности незарегистрированных религиозных объединений. Кроме того, Минкультинформу совместно с правоохранительными органами дано задание подготовить серию передач и публикаций в СМИ об экстремистских организациях, действующих на территории Казахстана.

Свой вклад в борьбе с терроризмом решил внести и вездесущий сенатор Гани Касымов, который предложил ужесточить контроль за прибывающими в страну иностранцами, особенно за трудовыми мигрантами из других стран Центральной Азии.

Странно только, что в качестве питательной среды для радикальных структур власти стараются не упоминать внутреннюю миграцию из неблагополучных регионов Казахстана в крупные города. Впрочем, это и понятно. Ведь тогда придется признать, что внутренние причины экстремизма доминируют над внешними. Что коррумпированный чиновник хуже террориста, так как последний способен причинить вред нескольким людям, а первый гробит целые регионы, убивает доверие к государству и веру в будущее. Именно поэтому попытки властей усилить антитеррористическую работу могут иметь лишь поверхностный и локальный эффект, так как для этой борьбы одних только силовых структур или Агентства по делам религий явно недостаточно. Только эффективная работа каждого центрального и регионального госоргана позволит минимизировать террористические риски в стране.

Но для этого надо четко разделить причины и последствия экстремизма и терроризма. С первыми должны бороться все  центральные и местные органы власти в сотрудничестве с крупными религиозными конфессиями, НПО, СМИ и политическими партиями. Именно в этом заключается сила профилактической работы. А конечная «зачистка» оформившихся радикальных структур – уже, конечно, дело силовиков.

Кстати, стоит обратить больше внимания и на угрозу проникновения экстремистских идей в структуры самой власти. Как показывает опыт других стран, некоторые экстремистские организации сейчас больше стараются работать не с маргиналами, а с перспективной молодежью, оказывая ей поддержку в продвижении на госслужбу, в том числе и в силовые структуры.

Подробнее:
http://forbes.kz/process/expertise/terrorizm_v_kazahstane_vremya_sobirat_kamni_za_pazuhoy