Почему от вербовки экстремистами не застрахован никто?

Жертвой «промывки мозгов» может стать ваш близкий, а вы ему не сможете помочь. Недавние события в Актобе вновь обратили внимание общества на извечные вопросы. Почему образование не делает вас и ваших близких защищенными от влияния вербовщиков деструктивных сообществ? Почему семьи не могут вывести своих близких из-под влияния агитаторов самостоятельно? Что делать, если беда не обошла стороной? Ответы есть у директора Ассоциации центров исследования религии Юлии Денисенко. Она знает, где скрываются болевые точки любого человека, из которых растут марионеточные нити. Кроме того, что Денисенко возглавляет консультационную службу поддержки граждан по религиозным вопросам «114», она работает «в поле». И за годы существования ассоциации помогла выйти из-под влияния незаконных религиозных организаций десяткам людей.

«Никто не застрахован от влияния манипуляторов», — говорит она в самом начале разговора. И объясняет, что выделять религиозные деструктивные сообщества из прочих организаций не следует: говорим ли мы о незаконном религиозном подполье, фан-клубе или о финансовой пирамиде, механизмы вовлечения и принципы существования даже не то, что схожи – можно говорить об их единстве. «Радиоточка» выяснила, почему консультанты по выходу из деструктивных организаций используют методы самих вербовщиков, как воздействуют на сознание неофитов злоумышленники и как неблагоприятная экономическая ситуация может влиять на сознание сомневающихся.

— Вы сознательно объединили все разновидности интересующих нас сообществ под одно определение – «деструктивные организации». Означает ли это, что механизмы вовлечения, как и внутренние мотивы людей, идущих туда, одни и те же?

— Одни и те же. Вы абсолютно правы.

— Что же такое деструктивные организации с точки зрения психологии?

— Это организации, в которых мы можем наблюдать контроль сознания, манипуляции с использованием психологических технологий, техник модификации поведения. При этом, осознанного согласия человека, к которому эту технику применяют, никто не спрашивает. Без его информативного согласия осуществляется контроль всей его жизни. Деструктивные организации используют неэтичные техники манипулирования при вербовке. Это обман, техники психологического контроля сознания, техники физиологического контроля сознания. Все это используется для удержания членов своей группы и тотального контроля мыслей, чувств адептов. Контроль этот нужен лишь для удовлетворения интересов группы, а если еще точнее, лидера группы.

— Каких именно интересов?

— Это уже его личная воля.

— А если мы говорим о религиозных группах? Вы упомянули контроль сознания – как он осуществляется?

— Основной упор делается на внешнюю замкнутость, деление мира на «чистый» и «нечистый». Все, что с нами, это «хорошее» — помыслы, идеи, цели; все, что за забором – от лукавого. Деление всего мира на «мы» и «они». Есть психокульты, которые избегают религиозной составляющей, функционирующие вокруг псевдонаучной практики, работающие под видом тренинговых центров, курсов личностного роста; есть коммерческие культы, эксплуатирующие желание быстрого обогащения – например, финансовые пирамиды. Также есть социальные группы – фанклубы, субкультуры, в том числе компьютерные, научно-фантастические и другие. Ряд европейских исследователей к одной из таких разновидностей относят группу с семейным психологическим насилием.

— То есть, семья как деструктивная группа?

— Да.

— Какие признаки могут указывать на то, что ваш близкий человек вступил в ряды деструктивного сообщества?

— Происходят изменения на личностных уровнях. До вступления в деструктивную группу человек активно развивает социальные связи, у него есть крепкие связи с семьей, друзьями, имеется хобби, работа, стремления, он аккумулирует опыт и проецирует на последующую жизнь. После нескольких месяцев нахождения в группе, на первый план для него выйдет сама группа. В ней формируется образ искусственной семьи, и очень много времени тратится на то, чтобы стереть все хорошие воспоминания о прошлой жизни — ничего не должно этого человека тянуть назад. Этому придается очень большое значение. Первое, чем отличается любой неофит любой такой организации – он приходит к родным и пытается их затащить в эту же группу. Наталкиваясь на сопротивление, он, скорее всего, вообще откажется от какого-либо общения с членами семьи и друзьями. Еще один признак — меняется речь. Человек использует некие фразы, обороты, которые он до этого не употреблял, или знакомые фразы применяет с другим смыслом. Новояз – это тоже один из способов контроля человеческого сознания. Если вы вобьете человеку новый язык, он начнет и думать на этом языке, при этом, думать начнет так, как это кому-то нужно. Могут произойти изменения в одежде, в диете. Во многих культах наблюдается полный отказ от белковой пищи. Мало кто знает, если белка не хватает в организме, то человеческий мозг устроен таким образом, что перестает воспринимать информацию извне критически.

— Что касается «безбелковой» диеты – это свойственно каким организациям?

— Я перечисляю вообще, что может быть. Обычно такую технику применяют психо-культы, культы, которые приходят, например, из Индии. Такой прием у них встречается. У всех без исключения встречается еще один прием – лишение человека сна. Естественно, если он вынужден посещать лекции в неудобное для себя ночное время, сбивается его биологический ритм. Утром и днем он должен находиться на работе, вечером слушать лекции – это бесконечный круговорот, в который он попадает, и он не может оценивать действительность адекватно.

— Какие факторы облегчают задачу агитаторам? Все люди одинаково подвержены их влиянию и вовлечению в такие группы, или есть индивиды, которые абсолютно не подвержены им?

—  Возможно, кому-то не понравится то, что я скажу, но все мы, независимо от уровня культуры, духовного развития, жизненных принципов, уязвимы и не защищены. И каждый из нас может стать жертвой психологического программирования, манипулирования. Мы все хотим быть счастливыми, мы хотим любви, внимания, понимания, денег, здоровья, стать мудрее, добиться цели, какого-то положения. На это делают ставки вербовщики. И в большинстве случаев, люди не присоединяются в таким организациям сами. Их туда приводят вслед за собственными мечтами. При этом, сам вербовщик может искренне верить, что совершает для вас благодеяние. Настоящие цели ему вряд ли кто-либо сообщал.

— Такая непрерывная цепочка?

— Да.

— Что касается «спасаемых». Возможно ли вытащить человека из таких организаций членам семьи и друзьям своими силами, без приглашения специалистов?

— Один из распространенных вопросов. И, к сожалению, когда человек становится рабом новой идеологии, он, в первую очередь, может потерять семью. Второй этап «ухода» — это потеря связи с близкими. Когда родственники начинают бить во все колокола, проходит очень много времени. И человек забывает старые связи, порывает со своими родными и восстановить их очень сложно. Людям сложно избежать криков, эмоций и так далее.

Типичное заблуждение, с которым приходят люди – «государство, спецслужбы, суды нам должны помочь». Но никто не обладает сверхчувствительными приборами, чтобы распознать вашу ситуацию. Или же люди говорят: «давайте бороться с этим культом, а не помогать пострадавшему родственнику». Это неверно, уход от проблемы. Вместо того, чтобы помогать человеку, они воображают из себя бэтмена, который выйдет, топнет ногой, и организация рассыпется, а человек вернется. Часто по той же причине обращаются слишком поздно: «мы ничего не будем с этим делать, оно все пройдет само». Ничего само не пройдет.

Есть и такие, которые говорят, что никакую проблему сами решить не могут, но найдут специалиста, а он все решит за один сеанс. Конечно, лучше обратиться к профессионалам, сам человек может наделать много ошибок, особенно если его близкий находится в таких организациях много лет. Но ни один психолог, консультант по выходу из культа вам не сможет помочь, если семья не подключена. Или если в этой семье родители «за», их ребенок вернулся в семью, а тут дедушка сказал: «Негодяй, убирайся вон!». Так работа не будет налажена. В случае, если семья согласна сотрудничать со специалистом, она должна неукоснительно соблюдать все его задачи. Это кропотливый процесс, который на 90% зависит от потраченных времени и труда семьи, и только 10% зависят от специалиста, который направляет и корректирует их поведение.

— Вы упомянули семью. Можно ли сказать, что большая часть случаев ухода человека в деструктивные организации когда-то зависели от взаимоотношений внутри семьи?

— Чтобы человек попал в культ, нужно чтобы совпали всего два условия. Первое – чтобы предложение культа соответствовало ожиданиям человека — но это легко понять. Второе – чтобы у вербуемого человека уровень стресса был как можно выше. Сюда же мы можем отнести семейные проблемы, проблемы на работе, вообще – экономический, политический, социальный кризис в государстве. Это тоже плюсуется к уровню стресса в каждом из нас. Так вот, если вербовщик подойдет к человеку в тот момент, когда он находится в состоянии очень большого стресса – из-за развода, семейных неполадок, смерти близкого… это может быть стресс, связанный с возрастной психологией, выходом на пенсию, поступлением в ВУЗ – у него есть все шансы. Что касается вопроса о семье – действительно, если человека дома не любят и не ждут, эту нишу очень легко могут заполнить другие люди, которые могут притворяться, что ждут и любят, но они могут сделать из вашего близкого безропотного раба своего культа.

— А вы сталкивались когда-либо с агрессией со стороны «спасаемых»?

— При правильном построении работы, агрессии, как правило, не бывает. Я не консультирую людей без их информативного согласия. Человек должен знать, куда он идет и к кому он идет. Не будет никакого толка, если его приволокли силой, заставили. Это только усугубит ситуацию. Надо только грамотно проконсультировать родных, чтобы они объяснили, для чего ему это надо. Как правило, на первых сеансах этот человек очень насторожен, он может сказать, что ему все равно. Но как только мы вступаем в диалог, ему становится ясно, что его никто не собирается оскорблять, что его никто не называет сектантом в отличие от его родных или общества, что ему предоставляют возможность оценить свою личность и возможности с другой стороны. Как правило, все негативные эпитеты уходят в сторону.

— То есть, вы применяете те же методы, которые применяют эти группы, когда завлекают человека в свои ряды?

— Да, действительно, любой психолог применяет те же методы. Я вам больше скажу: ваши родители, учителя в школе применяют те же методы, когда вас воспитывают. Ваши работодатели и друзья тоже их применяют где-то осознанно, где-то неосознанно.

— Тогда чем отличается то, что делаете вы, от того, что делают члены культа?

—  Отличия лишь в векторе. Не бывает хороших или плохих манипуляций. Это психологическая техника, исход которой зависит только от намерений вербовщика или манипулятора. Исключением являются только трансовые методы. Их я не применяю, это прерогатива больше психотерапевтов, психиатров, у психологов другая зона работы. Я применяю свою технику для того, чтобы человек открыл глаза, чтобы посмотрел на мир другими глазами. Чтобы никто не эксплуатировал его физические возможности на благо лидера группы, чтобы человек вернулся в семью. В отличие от консультанта по выходу из культа, наши оппоненты применяют эти техники для того, чтобы кардинально изменить жизнь человека, забрать его из общества, из семьи, для того, чтобы сделать послушную марионетку.

— Сколько людей прошли через вашу службу?

— За время моей деятельности часто обращались люди лично, они не хотели «светиться» и ни в каких отчетах эти цифры вы не найдете. Если говорить о той работе, которую мы ведем в рамках информационно-консультативного центра «Горячая линия 114» по вопросам религии, к нам обращались около 1,5 тысяч граждан, получившие консультативную помощь, и 130 из них были направлены на реабилитацию. К сожалению, наш астанинский офис не может сам принять такое количество людей, потому что у нас нет денег для их проживания в Астане, а они абсолютно с разных регионов. Поэтому людей из других регионов мы направляем к своим партнерам по месту жительства. Специалисты нашего центра провели более 40 реабилитаций, в том числе в местах заключения.

— Если мы говорим о реабилитациях, мы имеем в виду некие процессы, пришедшие к своему позитивному завершению?

— Я, конечно, могу назвать дикие цифры… вы все равно не сможете проверить. Но я не хочу врать. Говорить о 100-процентном выходе практически ни в одном из случаев я не могу. Существует период ремиссии, когда человек может вернуться в культ. Существуют проблемы в семьях – были случаи, человек начинает адекватно воспринимать реальность, он возвращается в семью, а там ничего не изменилось. Как относились к нему плохо, обзывали обидными словами, так и продолжают. И мы здесь бьемся-бьемся, и приводим его в чувство не только от культа, но и от семьи, которая продолжает человека гнобить: «Какой ты нехороший! Вот уходил от нас, а теперь вернулся! Покайся!». Я не могу эти вещи контролировать. Наверное, нам не хватает в Казахстане специализированных программ по социализации.

— Уровень образования на уязвимость…

— Не влияет никак.

— Но есть такой стереотип, что чем менее образован человек, тем он более восприимчив. Объясняя простыми словами, его сознание не загружено дополнительными знаниями о мире, а само образование в первую очередь является умением анализировать, работать с информацией, задавать вопросы, в том числе к себе самому,  сомневаться… И вы сказали, что это не имеет значения?!

— Вы, наверное, изучали психологию?

— Нет.

— Я скажу так. Тому, чему мы обучаемся в школе, в университете – умение считать, писать, умножать, заучивать тексты… Этими знаниями мы не можем противостоять вербовке. Вербовке может противостоять только человек с развитым критическим сознанием. То есть, человек, как вы сказали, умеющий задавать вопросы, даже неуместные и неправильные, критически оценивающий ситуацию и собеседника, пытающегося продвинуть свою идею. Это не означает только элементарной критики, это означает способность находить ошибку для нахождения правильного ответа. К сожалению, у нас этому в ВУЗах и школах абсолютно не учат. Мои украинские коллеги-психологи проводили эксперимент на базе американской методики по развитию критического сознания у человека. В США, в отличие от нас, есть курс, рассчитанный на 40 лет жизни человека от дошкольного образования до доктора наук. Украинские коллеги перевели этот курс на украинский язык и провели всего 12 уроков в средней школе. Ни один из учеников, который участвовал в этом эксперименте, а это было еще до первого «Майдана» — никто из них не вышел на Майдан, несмотря на уговоры. Они все позвонили своим преподавателям и сказали: «Благодаря вам, мы можем оценивать критически ситуацию, мы знаем, что это такое». В наших ВУЗах этого нет, и поэтому рождаются такие стереотипы – «я все равно не попаду в культ, потому что я самый умный, но, схожу, мне ничего не будет». Или стереотип о том, что в культ попадают слабые, зависимые люди. Ерунда. Культу не нужны слабые, зависимые, бездуховные – такие люди, конечно, могут там присутствовать, но только для ширмы: «видите, мы помогаем слабым и убогим!». На самом деле, культу нужны здоровые, креативные, яркие личности, которых можно использовать для достижения целей. Слабаки никому не нужны.

— Когда я говорил с вашим другом, экспертом по реабилитации Нурланом Альниязовым, он упомянул один факт: прошедших войну или тюрьму людей уже практически невозможно заставить поменять убеждения. Вы разделяете это мнение?

— Это зависит от того, насколько сохранились отношения в семье, насколько возможна социализация человека, сохранились ли профессиональные навыки, насколько человека можно обучить новой профессии. Факторов очень много. Но я вам скажу, что в Казахстане много случаев, когда человек выходит из мест заключения, говорит «хорошо, вы меня переубедили», а затем идет в свою группу, из-за которой он оказался за решеткой, и объяснет, почему они все ошибаются и как он пришел к другому выводу. То есть, некоторые люди начинали работать против террористических, экстремистских идеологий. Такие случаи есть, поэтому я вынуждена поспорить со своим другом Альниязовым.