ИСЛАМСКИЙ РЕНЕССАНС В КАЗАХСТАНЕ

Давлетьяров Б.М.

кандидат юридических наук, доцент кафедры социально-гуманитарных дисциплин университета «Туран г. Алматы»

Шаймерден Г.И.

кандидат политических наук, доцент кафедры философии
руководитель центра религиозных исследований КГУ им. А. Байтурсынова

Современный мир – это мир глобализующийся. Глобализацию сегодня характеризуют как уникальное пересечение глобальных влияний во всех сферах – она своеобразно объединяет тенденции политической, военной, экономической, миграционной, культурной и экологической систем.  Вестернизация как процесс распространения западных ценностей по всему миру и как одно из проявлений глобализации нивелирует социокультурное разнообразие других цивилизаций, сопровождается кризисом базовых ценностей, проблемами в формировании национальной идентичности, вплоть до угрозы потери собственной самобытности.

С другой стороны, чем более мир превращается в единое целое, тем более множатся различия и в первую очередь этнического и конфессионального свойства. Как пишет С. Хантингтон, «в мире после холодной войны наиболее важными между людьми стали уже не идеологические, политические или экономические различия, а культурные. Народы и нации пытаются дать ответ на самый простой вопрос: кто мы есть. И они отвечают традиционным образом – обратившись к понятиям, имеющим для них наибольшую важность. Люди определяют себя, используя такие понятия, как происхождение, религия, язык, история, ценности, обычаи и общественные институты. Они идентифицируют себя с культурными группами: племенами, этническими группами, религиозными общинами, нациями и – на самом широком уровне – цивилизациями. Не определившись со своей идентичностью, люди не могут использовать политику для преследования собственных интересов. Мы узнаем, кем являемся, только после того, как нам становится известно, кем мы не являемся, и только затем мы узнаем, против кого мы» [1, С. 15]. В научной литературе этот феномен получил название «коллективного бессознательного», совокупности архетипов, в основе которых лежат паттерны, т.е. виды действия. Л.Н. Гумилев обозначает данный феномен как стереотип поведения и ощущение комплиментарности, которые меняются в зависимости от фаз этногенеза, но основополагающее идентификационное ядро самосознания этноса остается неизменным [2, С. 314].

На протяжении последних 20-ти лет в Казахстане практически не наблюдалось признаков исламского радикализма. Страна представляла собой оплот стабильности, остров межнационального и межконфессионального согласия. В настоящее время мы также оказались подвержены воздействию радикального ислама. Радикальный ислам, а точнее его искаженные формы в виде течений деструктивного характера, воплощающиеся в исламский терроризм – это закономерная реакция традиционного общества и фундаментального ислама на процесс модернизации. Мир радикального ислама – это накаленный мир, который никоим образом нельзя отождествлять с исламом как таковым. Но, к сожалению, с подачи средств массовой информации, современная исламофобия отражает негативное отношение к исламу в целом, не вдаваясь в различия между шиитами и суннитами, между традиционным и радикальным исламом и т.д.

По мнению отечественных экспертов и специалистов настоящая ситуация в Казахстане, связанная с всплеском исламского радикализма была предсказуема. В основе развития данной ситуации лежат факторы самого различного порядка.  Во-первых, исламский контрмодерн представляет собой реакцию на западный модерн и сопровождающую его вестернизацию. Классическим примером такой реакции традиционного общества является исламская революция в Иране и установление режима Хомейни. По мнению С. Хантингтона, это закономерный процесс. Эпоха модерна заканчивается, мир движется к новому порядку мироустройства, основанного на принципах цивилизационности, где ключевую роль будет играть завуалированная или открытая теократия. Наступает, по Хантингтону, эпоха религиозного ренессанса. Поэтому основными тенденциями в эволюции современного и будущего миропорядка будут – модерн, контрмодерн и постмодерн. Эти тенденции, кстати, присущи как исламу, так и другим конфессиям. В российском обществе мы наблюдаем усиление позиций православной церкви, в Израиле ортодоксальные иудеи снимают рекламные щиты с изображением женских лиц и требуют отмены празднования новогодних праздников. Это процесс повсеместный.

Во-вторых, существует аспект социально-идеологический. Это отсутствие общенациональной идеологии, способной сплотить все слои и все этнические группы казахстанского общества. Вместо нее власть предлагает суррогат этой идеологии, который поддерживается телевизионным и печатным гламуром. Вследствие этого, идеологический вакуум стал заполняться исламом. Недостаточное внимание к исламскому вопросу на протяжении последних 20-ти лет и привело к подобной ситуации.

Основной политической проблемой в настоящий момент в Казахстане является деятельность мусульманских экстремистов, салафитов, как они себя называют. Согласно источникам, салафия – это «понимание религии в том виде, в котором ее понимали пророк и его сподвижники». Иными словами, салафи́я — направление в исламе, объединяющее мусульманских религиозных деятелей, которые в разные периоды истории ислама выступали с призывами ориентироваться на образ жизни и веру ранней мусульманской общины, на праведных предков, квалифицируя как бида все позднейшие нововведения в указанных сферах, начиная с методов символико-аллегорической трактовки Корана и заканчивая всевозможными новшествами, привнесёнными в мусульманский мир его контактами с Западом.

Своей основной задачей салафиты считают борьбу за очищение ислама от различных чуждых, с их точки зрения, ему примесей, основанных на культурных, этнических или каких-то других особенностях тех или иных мусульманских народов. Они отвергают различные, с их точки зрения, нововведения (бид’а), не дозволенные исламом. Салафиты отрицают возможность «посредничества» между Аллахом и человеком. Отрицают и суфизм, получивший распространение среди мусульманских интеллектуалов

Салафиты утверждают запретность паломничества к могилам святых, которое они рассматривали как поклонение мертвым, запретность совершения неверного, с их точки зрения, истигасы, считают нежелательным и порицаемым отмечать день рождения пророка Мухаммеда. Любое политическое разделение исламской нации или гражданская война рассматриваются как раскольничество, нарушение исламского единства.

Слово «салаф» означает предок. Салафиты — это те люди, которые считают, что идут по пути этих предков — тех, кто жил во времена пророка Мухаммеда. Салафизм — это общее течение в исламе, которое апеллирует к тем временам. Говоря более понятными терминами, это, скорее всего, фундаментализм в исламе. Как они вам говорят, так они себя и называют везде: «чистые», «настоящие мусульмане». Иногда могут называть себя «молящиеся мусульмане».  

Причины возникновения  течения можно проследить по истории ваххабизма – одного из ответвлений салафизма. Оно возникло среди бедуинов Аравии в 18 в.  как учение последователей Муххамеда ибн Абдель Ваххаба, в котором отразился протест бедняков против богатства городских купцов. По свидетельствам источников 18 в. наиболее бедными были  кочевники, хотя положение оседлых земледельцев было не многим лучше. Распространённым явлением стал захват частью знати водных и других источников, распространилось ростовщичество и налоговый гнет. Кроме того, из-за невозможности создания единого централизованного государства, обострилось противостояние между рядом регионов Центральной Аравии. К концу XVII- началу XVIII вв. фактически центральная часть Аравийского полуострова оказалась кланово раздробленной  постоянными кровопролитными междоусобными войнами. Выходом из сложившегося положения стала идея соединения государства путем:  с одной стороны – уменьшения поборов, власти шерифов и эмиров, а также обеспечения защиты от кочевников; с другой — создания мощной  идеологической основы, способной сплотить разрозненное общество. Такой основой стал тогда ваххабизм. Иными словами, салафизм, как исламский фундаментализм, возникает как реакция на нищету, имущественное расслоение и раздробленность страны. Все эти проявления социально-политического кризиса, охватившего бывшую великую империю, имели место быть и у нас,  однако салафизм не возник здесь, а был завезен извне нашими  молодыми муллами.  Начиная с середины 90-х годов, то есть буквально через несколько лет после обретения нашей страной независимости, некоторые молодые люди, отучившись в зарубежных религиозных учебных заведениях сомнительного идеологического направления, приехав на Родину, стали критиковать национальное наследие казахского народа — историю, культуру, традиции. В том числе и религиозные традиции, предлагая взамен иное, чуждое нам, казахам, толкование ислама. Например, они  распространяли среди верующих такие убеждения, что игра на домбре — это харам (запретное), поклон невестки родным своего мужа — ширк (проявление идолопоклонства), кумыс — харам, а отмечать Мавлид (дату рождения Пророка), по их мнению, является бидаатом (дурным новшеством, заблуждением). Молодые люди, чье сознание за несколько лет «религиозной» учебы за рубежом буквально пропиталось идеологией нетерпимости, неприятия иного мнения, резко отрицательно стали относиться к ханафитскому мазхабу — традиционной религиозной школе, которой веками придерживаются мусульмане Казахстана. «Правдоборцы» совали нос всюду, поучая верующих каждой мелочи, вплоть до того, что проведение ладонями по лицу после дуа (молитвы) — это неправильно, а «те, чьи штанины не укорочены (то есть спадают ниже щиколоток), попадут в ад».
Салафитов характеризует буквализм в понимании и толковании источников ислама, которым они ограничиваются, не рассматривая причины и цели, кроющиеся за текстом, достичь которых способен только ученый, знающий правильную методологию и имеющий глубокие знания. Например, они принимают буквально смысл хадиса, в котором говорится, что   «опускающему подол ниже щиколоток, грозит попадание в ад». Хотя в хадисе говорится только о тех, кто носит такую одежду с высокомерием, кичливо. То есть, они не вникают в глубинную суть шариата. Салафиты также не принимают того, что на основе неизменных первостепенных вопросов, второстепенные вопросы ислама можно толковать и понимать по-разному — в первую очередь, толковать согласно требованиям своего времени, общества. Они также не учитывают «всеохватность» мировоззрения ислама, ищущего точки соприкосновения, общие знаменатели со всеми. Салафиты же, наоборот, отвергают всех на них непохожих и мыслящих иначе. Таким образом, опасность салафизма заключается в том, что его последователи сеют непонимание и смуту среди верующих.

Салафиты утверждают, что каждый мусульманин должен самостоятельно постигать Коран и хадисы, не следуя методикам мазхабов (школ). Так, они ошибочно полагают, что Коран и мазхабы — это различные вещи. Но на самом деле, мазхабы являются школами, разъясняющими Коран и Сунну.

В салафизме есть радикальные течения, которые готовы к вооруженному свержению законной власти только за то, что она не соответствует их «идеологии». И есть те, которые говорят, что «не нужно прибегать к насилию, достаточно широко распространять свои взгляды среди населения и выжидать удобного момента». Есть огромная масса людей, которые являются салафитами, но не поддерживают террористическую деятельность.

Государственный аппарат, тем не менее, этими людьми не принимается, так как, по их мнению, все государства основаны на человеческих законах, а не божественных. Для салафитов же очень важно, чтобы на земле восторжествовали законы Бога. Именно поэтому они выступают против Конституции и против светских законов. Часто они, особенно радикальные группы салафитов, действительно выступают за то, чтобы свергнуть нынешние правительства и изменить суть государства. Для них очевидно, что государство должно быть основано на законе Бога, то есть на Коране. Коран для них — Конституция, а земные законы, придуманные человеком, не является для них авторитетом.

Часто элементарный протест против существующих реалий может послужить причиной. Не секрет, что в Казахстане и в странах Центральной Азии это такие проблемы, как коррупция и часто встречающийся клановый гнет, элементарное государственное или силовое насилие. Молодому человеку невозможно пробиться вверх. Ему для карьеры необходимо копить определенные средства, чтобы дать взятку и затем пробиться в люди и т. д. Все это вызывает протест у молодежи, после чего она находит некий иллюзорный выход из этой ситуации в религии и в возврате к тем золотым временам, золотой эпохе, когда жил пророк Мухаммед.  Это некая эмоциональная замена, когда они понимают, что сейчас у них этого нет, но когда-то это было. Что они принадлежат к той религии, которая эту справедливость устанавливала в мире. Поэтому они пытаются апеллировать к тем временам и говорить, что надо вернуться к тому времени, когда была возможность каждому проявиться в чем-то.

Все вышеизложенное дает возможность квалифицировать салафизм как разновидность исламского фундаментализма, являющегося цивилизационной реакцией на возникшие социальные и духовные противоречия – такие же, что породили  когда-то салафию в Аравии. Давайте посмотрим, что это за противоречия.

Первое противоречие – это, как ни странно, классовое.  По итогам 20 лет реформ, на фоне нефтяных миллиардов и бесчисленных мантр о малом бизнесе, большинство – больше 70% — казахстанцев больше потеряли, чем приобрели. Из придатка коммунистической империи, озабоченной своим равенством, Казахстан превратился в  заметно имущественно и социально расслоенную страну. Несколько процентов богачей – нефтяников, банкиров и чиновников – и изумленный казахский народ, оставшийся, как всегда, ни с чем.

Второе противоречие – клановый характер возникшей социально-политической власти – как в центре, так и на местах. Это еще не бьет в глаза– из-за бонапартизма центра, обусловленного сложившимся соотношением сил и большой нефтяной казной. Однако после естественной смены политических элит, кланы по всей стране поднимут голову – и начнется война за власть, не сдерживаемая уже ни коммунистической верой, ни надеждой на отца-основателя.
Третье противоречие – коррупция. Взяточничество превратилось если не в легальную, то в морально оправданную область человеческой деятельности. Все берут – жить то надо.  И если в Китае правящая элита защищает страну и реформы от криминального денежного потока, отстреливая по 1000 чиновников в год только за взятки, то в Казахстане так делать по понятным причинам никто никогда не будет.

Четвертый кризис – это утрата идеологического контроля над массами. Распад коммунистической системы и многолетняя десоциализация народа в условиях глубокого социально-экономического и идейно-политического кризиса привели к полной потере онтологического доверия к любым правящим идеологемам. Господствующая либеральная идеология монополизированной сырьевой экономики списывает в неудачники всех, кто не получил прямого доступа в нефтедолларам – две трети, если не три четверти населения. Для последних же только радикальный ислам и предоставил дееспособное понятие справедливости. Поэтому и был услышан бородатый салафит в укороченных штанишках, а не рыгающий от взяток  чиновник.

Ваххабизм вообще – это стихийный протест кочевников против роскоши городских богачей, возникший как реакция на ростовщичество и налоговый гнет, в условиях клановой раздробленности и междоусобиц.  В наших условиях, салафизм – это стихийная попытка объединить очень слабое и рыхлое казахстанское общество. Оно раздираемо противоречиями – между богатыми и бедными, говорящими на разных языках, принадлежащими к совсем разным цивилизациям и этносам, а зачастую религиям и кланам. Есть массовая социальная аномия, возникшая в результате реформ, либерализма, интернета и получения праздных нефтедолларов. И общество защищается – чем может. Между тем это обязанность государства.

Существует здесь и негативный внешний фактор – как со стороны ключевых геополитических игроков – России и США, так и исламского мира. Каждый из них хотел бы поставить под свой надежный контроль поднимающегося регионального лидера и крупного поставщика энергоресурсов. Каждый из них способен, как показывает практика последних лет, опираясь на местных проповедников и активно используя интернет, проводить подрывные операции в молодых мусульманских странах. Однако, как показал опыт, как США, так и Россия не знают, что делать со спровоцированными мусульманскими революциями, а арабы не знают, как справляться с «плохими мусульманами».  Поэтому основные проблемы находятся не вне, а внутри страны, в медленно вызревающем протестном потенциале казахстанской бедноты, что-то не получившей в результате 20 лет реформ. Они потеряли веру в справедливость. Недавние чабаны-кочевники, а потом коммунисты, простые казахи не понимают и не приемлют власть денег, подчинившую себе на местах — как закон, так  и все остальное.  С одной стороны, в стране начинается серьезное забастовочное движение, а с другой – уже начался поиск какой-то высшей истины. Назарбаев в глазах многих простых казахов, оставаясь президентом, перестал быть пророком высшей идеи и поэтому салафиты заняли освободившееся место в их душах.

Возникает закономерный вопроc  – что делать?

Первая естественная реакция – защита страны от негативного внешнего влияния. Идеологические атаки возможны как со стороны интернета, так и через деятельность местных религиозных организаций. В интернете необходимо выявлять и блокировать соответствующие сайты, религиозные организации следует регистрировать, ограничивая и запрещая все, что может вызвать экстремистские течения в обществе.

Для этого вначале следует разработать правовой эталон религиозной проповеди, содержащий основные принципы религиозного поведения любых конфессий. Такой кодекс должен быть краток, прост и ясен, давая четкие границы разрешенного и запрещенного, а также лаконичную и понятную процедуру привлечения к юридической ответственности владельцев религиозных организаций и проповедников.

На его основе должны быть четко прописаны соответствующие составы в УК, ГК и КоАП.  Но это юридического техминимума мало  в  данном случае.  Необходим и религиозно-нормативный документ, который, опираясь исключительно на Коран и Сунну, сформировал бы главные направления развития, а также основные запреты и ограничения допускаемого в стране мазхаба. Надо думать, им будет господствующее в Казахстане ханафитство. Ханафизм традиционно более лояльно относится к светской власти и, кроме того, сама теологическая  природа ханафитского толка менее подвержена влиянию идеям исламского радикализма.

Однако, при наличии явного влияния мусульманского протестантства, одним из которых  является салафизм, следует дать возможность его легитимной самореализации. Салафиты должны иметь легальную площадку для выражения подавленных настроений, обсуждения каких-то кризисов, предложений и т. д.

Одним из ключевых мероприятий также могло бы стать подчинение мусульманских священнослужителей духу патриотизма – через  их подготовку в отечественных  духовных учебных заведениях при отказе от практики подготовки кадров мусульманского духовенства за рубежом.  Помимо очевидного изменения учебного курса, здесь речь идет и о национальном акценте  в толковании священных текстов. Должно быть сформулировано казахское понимание Корана и Сунны – через призму казахской истории и мифологии. Весьма сложная задача для национальной культуры – но ее решение проложит казахам свой путь  в цивилизационном поле.

В современных условиях с атеистической пропагандой мы уже опоздали. Следовательно, следует  возглавить местный ислам для его нейтрализации. Такое руководство предотвратит его от экстремизма и раскола – правда, если имамы сумеют убедить мусульман в адекватности правящей элиты страны. Это будет весьма сложно сделать – ислам ведь не православие и не католичество, и он централизованно не может управляться. Здесь нет верховных имамов – есть только уважаемые.  
Судя по всему, предстоят серьезные  поединки за души казахстанцев – как внутри страны, так и вне ее. И времени осталось не так уж много. Ближневосточные революции показали, что завалить можно любой режим, который не знает главных политических ответов. Над страной, должно реять знамя какого-то  коммунизма – чистой веры в главную цель для всего народа, той веры, которая не даст людям вцепиться в горло друг другу. Ее нет уже 20 лет. Нет своей – значит, будет чужая. В общем,  Казахстану нужна салафия – вера в чистый закон и справедливость. Кто ее даст – вот это сложный вопрос…

1. Хантингтон С. Столкновение цивилизаций. Пер. с англ Т. Велимеева, М –АСТ, Москва, 2007. – 571 с.
2. Гумилев Л.Н. Этногенез и биосфера Земли. – М.: ТОО «Мишель и К», 1994. –504 с.
3. Кургинян С. Система координат//Радикальный ислам: взгляд из Индии и России. – М.: МОФ-ЭТЦ, 2010. – 484 с. С. 11-50.